Брюнетка: А где именно у них дома?
Джефф: В Монреале, Лондоне, Йоханнесбурге. И есть еще ферма тут, рядом.
Брюнетка: А где они живут?
Джефф: Большую часть времени в Монреале. Мои бабушка с дедушкой оттуда.
Брюнетка: А твой папа тоже учился в вашей школе?
Джефф: Нет, но дед и прадед оба ходили сюда.
Брюнетка: А как зовут твоих предков?
Джефф: Роб и Изабель Роуз.
Брюнетка: А сколько…
Кажется, то был тот самый момент, когда я подавился шоколадной вафлей. Не может быть! Или может? Это же прямо как в голливудском триллере! Тревор Лоусон женился на Мэри Элизабет Макартур и увез ее с собой в Канаду. Там у них родилась дочь, которую назвали Изабель Роуз. Так неужели этот клоун рядом со мной, которого разводит юная золотоискательница, и есть правнук человека, который повесился в этой самой часовне? Я попытался заговорить, но не смог — золотоискательница уже знакомила его со своими друзьями. Я помчался в спальню и застал Жиртреста за поеданием сухого риса из мешка. В качестве ложки он использовал крышечку от обувного крема. Я затараторил, и на этот раз у Жиртреста глаза стали как блюдца. Он заставил меня пересказать историю дважды, простонал, спрятал мешок с рисом под подушку, и мы вместе принялись составлять план.
11.00. Как ни странно, в составе команды «Г» не произошло никаких изменений. (Думаю, Лилли просто слабак и исключить кого-нибудь из нас просто выше его сил.)
Получил унылое письмо от Русалки. Она пишет, что ей посоветовали обратиться к психотерапевту, который пропишет ей антидепрессанты. Я тут же бросился ей звонить, но Мардж сказала, что она спит. У меня совсем нет опыта общения с больными депрессией. (В мои четырнадцать у меня огромный опыт общения с психически нездоровыми людьми — вся моя семья, — однако со случаями депрессии сталкиваться не приходилось.) Позвонил маме и спросил, не знает ли она, что с Русалочкой. Та ответила, что Русалочка переживает из-за развода родителей. И попросила меня писать ей как можно чаще. Мама также сказала, что Вомбат нашла пасхальные яйца в барабане стиральной машины, перепрятала их и снова забыла куда.
Гоблин чуть не убился во время самостоятельных занятий. (Жалко, что не получилось.) Было холодно, и он сел слишком близко к огню. Его пальто загорелось, и в секунду похитителя чужих дневников охватило пламя. Быстрый как молния Берт полил его из огнетушителя. Струя была такой мощной, что Гоблина сдуло со стула. К счастью, под пальто на нем было три свитера, поэтому серьезных ожогов удалось избежать. Подозреваю, что это лишь первое из несчастий, которые Гоблину придется пережить в наказание за кражу моего дневника. (Это будет как проклятие могилы Тутунхамона!) Берт получил благодарность за спасение жизни Гоблина, а нам запретили разводить камин во время занятий.
Хотелось бы мне сообщить, что вера мистера Лилли в нашу команду наконец подтвердилась, но, увы, новости плохие. Бесстрашная команда школы Рустрек (у них тоже африкаанс основной) разгромила нас со счетом 88:0 (могу сказать, что они подошли к этому матчу слишком серьезно). Снова мы оказались единственными проигравшими во всей школе, хотя сборная старшеклассников едва отыгралась со счетом 15:12 — все благодаря тому, что Оливеру Брауну назначили пенальти на последних минутах. Лилли очень старался найти хоть что-то положительное в нашей ситуации, но даже ему было трудно. В конце концов, он назвал нас «последовательными» (это в смысле, что мы последовательно продуваем каждый матч?) и «не по годам сильными духом». Наш капитан Свинья заявил, что подумывает уйти из регби и заняться перетягиванием каната.
22.00. Джулиан заставил членов Безумной восьмерки выстроиться в шеренгу и отхлестал нас розовой мухобойкой, объясняя тем, что в нашей спальне царит полный бардак. После каждого удара он визжал от удовольствия и скакал по комнате, как белка. Берт громогласно хохотал и с обезумевшим видом хлопал в ладоши. Нам было совсем не больно, но мы делали вид, что корчимся в муках, — вдруг Джулиану пришло бы в голову выбрать оружие посерьезнее? Жиртрест так переигрывал, что Джулиан даже извинился, что ударил его так сильно. Рэмбо уверен, что это Джулиан ворует трусы.
10.30. Я совру, если скажу, что вся школа собралась понаблюдать за прибытием на первую репетицию женского состава труппы «Оливера». Надо отдать нашим мальчикам должное — явились примерно восемьдесят пять процентов. В театр девочек провожал Глок с Викингом, поэтому никто не осмелился отпускать шуточки и издавать животные звуки. К нашему облегчению, все двадцать девчонок оказались очень даже хорошенькими. Несомненно, Викинг сделал мудрый выбор. Мне не терпелось увидеть, кто же будет играть роль Бет (девочки, с которой Оливер поет дуэтом «Я готов на всё»).
Викинг вызвал на сцену каждую из девочек, чтобы представить ее остальным членам труппы. Все девчонки краснели и очаровательно улыбались. Бет он вызвал в последнюю очередь. Ее звали Аманда Лоуренс, на ней было черное пальто и берет, и, поднявшись на сцену, она театральным жестом сняла берет и поклонилась. Длинные рыжие кудри каскадом упали вниз, и в моей груди забился большой барабан. Бум! Бум! Бум! Это была Джулия Робертс, собственной персоной!
Викинг вызвал нас с Плутом. Я слышал, как девчонки шепчутся, постарался улыбнуться, отчего у меня заболели щеки, и почувствовал, как краснею. Аманда Лоуренс смотрела на меня. Я вдруг понял, что боюсь ее до поросячьего визга.
Мы начали с общих песен — «Ум-па-па», «Не хотите ли купить?» и «Как прекрасна жизнь». Девчонки пели великолепно, в сочетании с тенорами старших мальчиков получалось просто потрясающе. Хотя Викинг рявкал, как обычно, по его лицу было видно, что исполнение ему нравится. Даже Коджак утихомирился — видимо, женские голоса подействовали на его нервную психику как транквилизатор.
А потом настал критический момент. Плут и Ева, Малёк и Аманда должны были исполнить любовную песню, «Я готов на всё». Меня всего трясло. Все участники труппы глазели на нас. Ллойд и Ева вступили, а потом настала моя очередь, и я запел. Мой голос был чистым и полнозвучным; я заметил, как изменилось лицо Аманды. Она смягчилась, подобрела и стала еще красивее. Играла ли она роль или этой мой голос заставил ее растаять? Она открыла рот, и я услышал ее голос — сильный, с хрипотцой, прекрасный, как у рок-звезды. Послышались аплодисменты и свист.
Викинг вышел на сцену и сказал, что мы пели кошмарно.
Во время перерыва на обед Аманда одна сидела на траве и читала книгу «В ожидании варваров». Я не разглядел, кто автор. Всем своим видом Аманда показывала, что ей никто не нужен. Я жевал яблоко и смотрел на нее, спрятавшись за фонтаном. Потом к ней подошел Джефф Лоусон и попытался завязать разговор, но она не оторвалась от книжки и лишь кивала, а он рассказывал ей какой-то скучный старый анекдот. Наконец он понял, что проку от нее не добьешься, и сел рядом со мной за фонтаном. Остаток перемены мы просидели там, любуясь, как она читает. По-моему, прекраснее нее никого на свете нет.