– Ничего, он снова женится, и потом, Лола есть!
– Она отдельно живет!
– Правильно, – заорала Алсу, услышав последний аргумент, – Лолочка у нас молодец, специально смылась, чтобы об отце не заботиться, свалила все на тебя! Бери вещи, перебирайся к нам, нечего поломойкой служить. Вот увидишь, твой отец мигом новую супругу найдет.
– Нет, – качала головой Ира.
Такие разговоры подруги вели довольно часто, и в конце концов Алсу, не выдержав, ляпнула:
– Ясно. Боишься, что капиталы отца пришлой бабе достанутся. Только он еще вполне крепкий мужик, нечего тебе на наследство рассчитывать.
Сказала и испугалась. Сейчас Ира развернется и уйдет от нее навсегда. Но подруга спокойно ответила:
– Я не сержусь на тебя, потому что понимаю, ты это сказала из желания сделать мне лучше. Никакого наследства я не жду, просто жаль папу, кстати, он в последнее время сильно сдал.
И это было правдой. Владимир срывался, орал без всякой причины на окружающих, потом начинал задыхаться, синеть. У него стало повышаться давление, и в конце концов у Кисова приключился инсульт, от которого он умер.
На похоронах Владимира Алсу еле-еле удержалась от того, чтобы не налететь на Лолу с кулаками. Старшая сестра Иры вела себя просто отвратительно.
Сначала она, как и на погребении Наташи, бросалась на покрытый лаком гроб, визжала:
– Папа! Папа! Тебя загубили! Никто за тобой не ухаживал!
Ира молча пряталась за спину Алсу. Потом были поминки, устроенные дома. Во всех комнатах разместили столы, народ шел демонстрацией, наемная прислуга сбивалась с ног, подавая еду и выпивку. Лола сидела на самом почетном месте. Ей выражали соболезнования. Изредка наиболее близкие люди интересовались:
– А где Ирочка?
– Прилечь пошла, – небрежно бросала Лола, – она у нас слабая, чуть что, в обморок падает. А я не такая. Очень хорошо понимаю: мне теперь папиным бизнесом рулить, нужно быть твердой. На руках сестра немощная осталась, ее надо до ума довести, замуж за хорошего человека выдать.
– Какой характер, – шептались люди, – кремень! Такое горе пережила, а в первую очередь о сестре думает.
Алсу, наверное, была единственной, кто знал: Лоле глубоко наплевать на Иру, просто старшая сестра усиленно изображает из себя белую и пушистую, не забывая обмазать младшую грязью.
Завещание Владимира не содержало никаких неожиданных моментов. Все его движимое и недвижимое имущество, деньги, квартира и прочее доставались дочерям. Нажитое делилось между девочками поровну, но с одним небольшим условием. Ирочка могла воспользоваться своей частью не сразу, а лишь по достижении оговоренного в завещании возраста.
«Моя младшая дочь, – отметил в сопроводительном письме Владимир, – слишком неразумна и глупа, чтобы суметь правильно использовать капитал. Опекуном Ирины назначаю своего близкого друга Никитина Игоря Федоровича».
Ире пришлось переехать в однушку Лолы, а та вернулась в родительскую квартиру и вплотную стала заниматься бизнесом отца. До его смерти дочь никогда не интересовалась, в какой реке любимый папа вылавливает миллионы, но, получив в наманикюренные лапки предприятие, в одночасье стала жестокой бизнесвумен. С сестрой Лола общалась мало, чему Ирочка была только рада.
Младшая Кисова, осиротев, по-прежнему не блистала талантами, жила, как раньше. Опекун выдавал ей четко определенную сумму на расходы. Денег Ире не хватало. Один раз она попросила Никитина:
– Игорь Федорович, дайте мне немного в долг. Я получу капитал и верну.
– Зачем тебе? – насупился тот.
– Машину хочу купить, – призналась Ира, – тяжело на метро кататься.
– Вот поэтому отец и не хотел тебе сразу деньги отдавать, – отрезал опекун, – он понимал, что ты мигом растренькаешь их на ерунду. Мы с ним, между прочим, первую половину жизни на автобусах проездили, и ничего, выжили. А тебе авто сразу подавай! Заработай сама.
– Но у Лолы-то есть джип, – сказала Ира.
– Нечего себя со старшей сестрой равнять, – рявкнул никогда не имевший детей Игорь Федорович, – Лолита взрослый человек, руководит фирмой, а ты студентка.
Ира хотела было справедливо заявить, что бизнес ее сестре достался от отца, она сама не поднимала предприятие с нуля, ей просто повезло, пожинает плоды чужого труда, но она сказала иное:
– По завещанию, половина фирмы и денег моя. Вы даете мне очень мало средств, буквально копейки. Я прошу не из милости, а в долг.
– Сумму твоей стипендии определил отец, – отрубил Никитин, – я всего лишь исполнитель чужой воли. В определенном завещанием возрасте ты заберешь капитал, тогда все и просрешь!
– Почему просру? – оторопела Ира.
– А то я не понимаю, – сказал бизнесмен, – у тебя в голове одни глупости: машины, наряды, танцульки, мужики. Другая бы сказала: «Пусть деньги вертятся в деле, сестра отлично бизнес ведет».
– А мне что, жить на копейки?
– Почему? Будешь прибыль получать.
Ира вздохнула. Никитин, как и все, очарован лицемеркой Лолой, считает ее замечательным, работоспособным человеком, нежной дочерью и заботливой сестрой. Только Ира хорошо понимала: Лолита никогда с ней не поделится.
– Нет, – решительно заявила младшая Кисова, – пройдет срок, сразу все потребую, и пусть только кто-нибудь посмеет мне помешать.
– Ясное дело, – протянул Игорь Федорович, – такие, как ты, из-за денег родную сестру удавят, весь ее бизнес порушат. Конечно, никто тебе запретить этого не может, гробь отцовское дело. Но сейчас пошла вон, ни копейки не дам.
Ира покинула квартиру опекуна. Через час ей позвонила Лола и устроила скандал.
– Как ты смела оскорбить Никитина, – орала старшая, – нагло требовать у него денег.
– Не так все было…
– Дрянь!
– У меня мало средств.
– Вымогательница!
– Но…
– Негодяйка!
– Послушай, помоги мне…
– Еще чего! Ишь, губы раскатала!
– Дай в долг на машину.
– Что? Зачем она тебе?
– Ездить.
– На метро катайся.
– Там давка, душно и пахнет противно.