Замерший с одной рукоятью в руках Хакмар проводил его почти безумным взглядом.
– Все-таки ненадежный, – прошептал он.
Лезвия топоров с режущим свистом ринулись к его лицу… Хакмар прыгнул назад… Два деревянных древка скрестились у него под подбородком, зажимая шею в такие же жесткие клещи, как те, в которых погиб клинок. Хакмар попытался отмахнуться обломком меча.
– Руки коротки! – прорычал противник.
Нажим на горло усилился, задыхающегося мальчишку почти приподняло на топорах – Хакмару казалось, что голова сейчас оторвется! – и с силой шарахнуло о камень. Над ним нависло бородатое суровое лицо. И голос, в котором за деланым спокойствием слышалась ярость, вопросил:
– Ну, а теперь поясни мне, почему мой сын и наследник ведет себя, как распоследний тупой чуд?
Хакмар судорожно сглотнул – слюна с трудом просочилась сквозь передавленное древком топора горло – и ответил абсолютно невинным взглядом.
– А вот этого не надо! – В голосе отца теперь слышалась не только ярость, но и отвращение. – Не вздумай мне врать!
Крутанув свое любимое оружие, старший мастер Никтоман, Отец клана Магнитной горы и просто отец одного чересчур изобретательного юного оболтуса по имени Хакмар, зло всадил топоры в закрепленные у бедер ножны.
Пообещав себе ни в коем случае не кашлять, Хакмар все равно зашелся глухим перханьем, потирая горло.
– Я не вру! – прохрипел он, с мрачным вызовом глядя на отца. – Вранье противно егетлеку!
– Егетлек! – повторил, будто плюнул, отец. – Кодекс чести истинного воина-егета! С каких это пор егетлек позволяет себе натравливать механическую железную тварь на женщину?
– Она не женщина! Она голубоволосая ведьма! Захватчица! – Хакмара затрясло от злости.
– А если бы твое изобретение ее прибило? И через пару-тройку свечей здесь было бы много голубоволосых ведьм? – Ледяное бешенство отца было страшнее кипучей ярости. – И что бы тогда оставалось клану – умереть в Голубом огне? Женщинам, детям, всем? Из-за того, что тебе угодно было… почудить?
– Я не чудил! – взвился Хакмар. Почему отец его оскорбляет, даже не выслушав? – Я бы не дал ей погибнуть – я и не дал, ты сам видел! Я всего лишь хотел показать, что нам есть чем встретить проклятый Огонь! Ты видел? Нет, ты видел: она швыряла в моего «кузнеца» Пламенем – и ничего!
– О да! Особенно эффектен плащ, который горел, не сгорая, – саркастически усмехнулся отец.
– При чем здесь плащ? Плащ – это так, для впечатления, на самом деле обыкновенный асбест [3] ! Главное – сам «кузнец»! Я работал над этим сплавом весь прошедший День и только перед самым Вечером Кузнеца нашел нужные добавки!
– Которые мне теперь придется засекретить, – безнадежно вздохнул мастер. – Признаться, что у нас есть сплав, способный выдержать Голубой огонь, – все равно что объявить: «Это мой сын Хакмар натравил на жрицу механическое чудище». Медленное сожжение на Огне – пункт 1 кодекса Снежной Королевы и ее Советника.
– Плевать нам на их кодекс! И на их Королеву! С моим сплавом мы создадим десять, двадцать, сто железных воинов…
– Наловим летучих мышей и отправим их на штурм Зимнего дворца, – меланхолично закончил отец.
Хакмар осекся, вспомнив, скольких усилий ему стоила дрессировка глупых мышей. И ведь то был семнадцатый по счету мыш – и единственный, от которого удалось добиться хоть какого-то толку. Да и то – если бы он сам все время не контролировал события…
– Мы можем сделать доспехи для себя, – мрачно ответил мальчишка. – И нам совсем не обязательно штурмовать Зимний – главное, вышибить голубых из наших гор! И пусть хоть живут, хоть подыхают на своем севере как хотят!
Отец поглядел на него осуждающе:
– А еще говоришь, что не чудил! К твоему сведению, после твоей чудной… – с особым нажимом на оскорбительное слово продолжал отец, – выходки я забрал твоего «кузнеца» к себе! У него в грудной пластине – вот такая дырища! – отец округлил пальцы обеих рук. – Так что Огонь на твой металл все-таки действует. Даже если весь клан, включая младенцев, напялит на себя доспехи… Да что там мы, если все горские кланы нас поддержат – жрицам придется потратить всего лишь немножко больше времени, чтобы запечь нас в этих доспехах, как тех улиток, что ребятня в пещерах собирает!
– Чем жить как сейчас, лучше умереть с честью! Как велит егетлек – в открытом бою! Без хитрости, без лукавства – наша честная сталь против их Огня! – вне себя от злости и разочарования выкрикнул Хакмар. Он надеялся, что отец поймет его! Поддержит! И… как же он недосмотрел, что новый металл все-таки плавится?
– Кому умереть – сестрам твоим? – тихо спросил отец. – Братику?
Невольно Хакмару представилась рожица младшего братца, его забавно сузившиеся от смеха глазенки – и в горле встал комок. Малыш, последний подарок мамы – прекрасной дочери бия [4] подгорных коневодов – своему мужу, главе клана горных мастеров. Мамы, которой малыш никогда не увидит. Хакмар часто думал, что хуже: как он и сестры – помнить маму и тосковать по ней все эти долгие четыре Дня и Ночи, или как малыш – не знать ее никогда. Ее голос, рассказывающий историю великого Урал-батыра… Теплые и сильные руки, учившие держать поводья первого коня… Тоненькие косички… Пушистым кончиком мама щекотала ему, маленькому, под носом, а он хохотал! Когда подрос, тоже иногда щекотала – он хмурился, делал вид, что сердится, ведь он уже большой, а на самом деле тихо млел от счастья. Будь проклята та давняя Ночь и белый шаман, как всегда, утративший свою силу с приходом тьмы и оказавшийся неспособным помочь маме! Неужели отец думает – Хакмару все равно, что станется с ее последним малышом?
– А как он будет жить? – отвернувшись, глухо спросил Хакмар. – Голубоволосые загнали нас в глухую штольню! Они запрещают добывать руду из-под земли! Видите ли, это дает проход нижним духам! – презрительно скривившись, фыркнул он. – Нам повезло больше, чем другим кланам, – наша Магнитная сложена из руд! Но ты думаешь, я не знаю, что тебе докладывает старший рудничный мастер?
– Ты мой наследник – хорошо, что тебя интересуют дела горы, – невозмутимо ответил отец.
– Запасов руды над поверхностью осталось на одно, самое большее – два поколения! – В крике Хакмара ярость смешалась с отчаянием. – Скоро мы снесем нашу гору подчистую! Жрицы… Пока они правят здесь, нам никогда не позволят остановиться! Мы просто переплавим наш дом на мечи для Храмовой стражи!
– И поэтому ты предлагаешь жителям горы совершить самоубийство прежде, чем умрет сама гора? – насмешливо поинтересовался отец.
– Не разговаривай со мной, как с каким-то чудом! Я хотя бы что-то пытаюсь сделать!