– Делал все, что мог сделать обычный человек, – кривя тонкие губы, презрительно протянул старик. – Хотя если бы ты просто утопил мэнква в Огненной яме, или порчу навел, или духов из-под земли вызвал, чтоб те его на куски порвали…
От деловитых перечислений лысого свежерасчесанные волосы Пукы встали дыбом.
– Людоед никогда не дошел бы до дороги! И эти двое остались бы живы, – выпалил лысый.
– Эй-эй! Ты хорей-то не перегибай! – возмущенно прозвенел голос Кэлэни. – П-полегче с мальчишкой! Он еще ребенок.
– Ребенок – а двух человек убил, – скривился лысый в черном. – Конечно, если бы он старого мэнква еще на подходах к дороге уделал, сгинул бы мэнкв, обоз спокойно до крепости доехал. Ни стрельбы, ни драки. Никто б и не хвалил, девчонка б оленьими глазами не глядела. Зато ее дядя-лучник сейчас бы мясо из котла ел, воин копье точил, вечером домой пошел – к женке с сынишкой. Только что нашему Пукы до того за дело – он у нас правильный, шаманскими штучками не балуется!
Пукы уставился на лысого совершенно беспомощно. Да за что ж он так? Да еще при девчонке! Э, а чего это она его трясет?
– Ты чего? – Пукы вырвался из рук Нямь, вцепившейся в его парку. Отскочил. Все с ума посходили!
– Я чего? – возмутилась Нямь. – Это ты – чего? Встал вдруг как вкопанный, на сани пялишься, бормочешь… Я кричу, я зову – ты меня как не слышишь!
– Я… Я и правда не слышал, – растерянно ответил Пукы. – Я… С мужиком вот разговаривал… – Он протянул руку, едва не ткнув пальцем в грудь старику в черном.
Нямь проследила взглядом за его рукой… и покосилась на него очень странно:
– Там же нет никого!
– Как это – нет? – Пукы растерялся. – Вот же он – лысый, в черном…
– Бедняжечка! – Нямь неожиданно погладила Пукы по плечу. – Лысые ему видятся, в черном… Страх-то какой!
Лицо лысого стало обиженным. Откуда-то из рукава своего одеяния он вытянул облезлую старую шапку, встряхнул ее так, что от нее во все стороны полетела пыль, а Пукы звонко чихнул, – и напялил на лысину.
– А теперь лысый – в шапке, – завороженно наблюдая за его действиями, пробормотал мальчик.
– Ничего, это пройдет, пройдет… – ласково приговаривала Нямь.
Пукы зажмурился и потряс головой – неужто и впрямь мерещится? Открыл глаза. Лысый в шапке стоял напротив, недовольно хмурясь.
– Сильнее меня приложило, чем я сам думал. – Пукы ухватил Нямь за руку. – Пойдем-ка отсюда!
Волоча за собой Нямь, он торопливо зашагал к костру. Лысый невозмутимо пристроился рядом – шаг в шаг.
– Тебя послушать, так он за всех людоедов Средней земли отвечает! – из живота у Пукы послышалось недовольное ворчание Кэлэни: – Мальчишка сделал что мог!
– Ерунда! – припечатал лысый, шагая рядом и глядя на Пукы неодобрительно. – Он мог гораздо больше – но не сделал!
Пукы испуганно поглядел на Нямь: неужели не слышит? Но девчонка уже сворачивала к костру, радостно крича:
– Я родича из Мось привела! Дайте ему миску, он голодный! – она улыбнулась Пукы и успокаивающим тоном добавила: – Сейчас поешь, и тебе полегчает!
– Ну да, наестся – и выкинет погибших из головы, – немедленно высказался лысый. – Как уже позабыл и мать, и брата!
– Я не позабыл! – этого уже Пукы стерпеть не мог.
– Кого не позабыл, сынок? – спросила стряпающая у костра бойкая кругленькая тетка.
– Никого! – быстро буркнул Пукы, нервно оглядываясь на толпящихся у костра людей. – В смысле… Ложку… Хлебать…
– Это ты молодец, – похвалила стряпуха. – Ложка для мужика – главное богатство! – Она плеснула в глиняную миску сытно пахнущей мясной похлебки. Сверху шлепнулся сочный ломоть мяса. – На! – тетка протянула Пукы миску. Прямо сквозь старика в черном.
Брезгливо оттопырив губу, лысый наклонил голову, изучая торчащую у него из груди руку с миской.
– И долго мне так стоять? – презрительно поинтересовался он.
Пукы торопливо схватил миску и отпрыгнул в сторону. Стряпуха поглядела ему вслед удивленно, постучала согнутым пальцем по лбу и вернулась к костру.
Миска в руках у Пукы мелко дрожала – мальчишку трясло. Видится ему этот проклятый лысый, кажется! Совсем с головой плохо!
Многострадальная голова Пукы мотнулась в сторону. На нее обрушился хлесткий подзатыльник.
– С головой – плохо, – подтвердил лысый, немедленно отвешивая Пукы еще один, только с другой стороны. – Только я тут ни при чем! Может, тебе еще и под зад дать – чтоб ты в меня поверил?
– Э-э, прекрати! – изнутри Пукы возмущенно завопил Кэлэни. – Я мальчишку нашел, я его жизни учу, а ты пришел на готовенькое – и сразу драться? Все вы, нижние, одинаковые! – Пукы почувствовал, как ноги снова не повинуются ему – в них, как в торбоза, просунулись чужие ноги… И перехвативший власть над его телом Кэлэни со всей силы пнул лысого. Пукы ожидал, что удар пройдет сквозь того – как миска с едой. И взвыл от боли в напрочь отбитых пальцах. Бедро у лысого оказалось твердым, как камень! Сухонький крепкий кулачок немедленно врезался мальчишке в зубы. – Хватит, я сказал! – голосом Пукы закричал Кэлэни, отвешивая противнику новый пинок. – Хватит, Самсай!
– Самсай-ойка! – губы Пукы дернулись, сдавленный шепот пробился через перехваченное чужой властью горло. Самсай-ойка – Невидимый старик! Проклятый нижний дух, повелитель болезней, первый слуга Куль-отыра!
Новый удар обрушился на Пукы сзади – с такой силой, что драгоценное мясо подскочило в миске и вывалилось в снег. Мгновенно вывернувший откуда-то тощий пес ухватил его и канул во тьму. Разъяренный Пукы развернулся и со всего маха шарахнул напавшего миской по голове. Вот тебе, проклятый Самсай!
За спиной у Пукы стоял дородный, почтенный человек в богато расшитой парке, по которой тихо стекали остатки похлебки. И смотрел на Пукы вовсе не по-доброму. Да и человек ли то вообще? Может, новая маячка маячится?
Для проверки Пукы ткнул толстяка пальцем в живот.
Кэлэни у него в голове зашелся хохотом.
Бледная – аж синяя, как тени на снегу, – Нямь юркой рыбкой проскользнула между толстяком и Пукы и затарахтела, как шаманская трещотка:
– Господин шаман, господин шаман, не гневайтесь на него, господин шаман! Он не со зла, вот ей-Торум, не со зла! Он не виноват! Его на стене по голове стукнули – правда, правда. Кого угодно спросите!
Пукы обвел ошалелым взглядом собравшуюся вокруг толпу.
– Вы его что – тоже видите? – прошептал он, снова собираясь ткнуть толстяка пальцем.
Нямь перехватила его вытянутый палец:
– Видите, господин шаман, видите – что я вам говорила! Не в себе он!
– Ай-ой! – До Пукы наконец дошло. Шаман! Местный, небось, из крепости! Настоящий Белый! – Ай-ой, господин шаман! Ей-Торум! – он стиснул руки, умоляюще глядя на оскорбленного им шамана. – Это не я! Это все вот он! Лысый! – Он повернулся, указывая на Самсай-ойку. Шаман, хоть и Белый, его обязательно увидит. И изгонит к Кулю. – А еще шапку надел!