– От чего она скончалась? – не успокаивался я.
– Черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью.
– На нее правда кирпич упал?
Доктор пожал плечами:
– Не уверен, что именно кирпич, но увечье нанес тяжелый предмет.
И тут в кабинет вошла женщина лет пятидесяти с суровым выражением на лице.
– Этот человек из милиции, – сообщил доктор, – у него к вам вопросы.
Врач встал и ушел, не попрощавшись.
– Слушаю, – продолжая стоять, проронила Инга Вадимовна.
– Я не из органов, представляю частное детективное агентство.
– Мне все равно, откуда вы, раз Геннадий Петрович велел ответить на вопросы.
– Валерия Ермилова…
– Она умерла.
– Что она говорила перед смертью?
– Ничего.
– Но она позвонила нам по телефону.
Лицо Инги Вадимовны стало более приветливым.
– А-а… да! Это ваш номер я набирала? Но там ответила женщина!
– Это моя хозяйка. Значит, Валерия перед смертью пришла в сознание?
Инга Вадимовна кивнула:
– Да. Я снимала с нее одежду, а она вдруг так четко произнесла: «В сумочке визитка и мобильник, позвоните скорей».
– Вы не удивились? Такая травма – и вдруг разумная речь?
Инга Вадимовна вздохнула и села на место доктора.
– Нет, просто я поняла, что жить ей осталось совсем немного. Тридцать лет тут работаю и очень хорошо знаю: в преддверии смерти у многих людей откуда ни возьмись берутся силы. Очевидно, организм, борясь за существование, выплескивает последние ресурсы.
– Хорошо, пусть так. И что вы сделали?
– Набрала номер, – спокойно продолжала Инга Вадимовна, – а потом приложила ей трубку к уху.
– Дальше?
– Все. Ее увезли в операционную, там она и умерла, на столе. Повезло ей.
– Хорошенькое везение, – возмутился я.
Инга Вадимовна вытащила из кармана халата пачку сигарет и повторила:
– Повезло, ушла без мучений. Я могла бы вам показать палату реанимации, вот тогда бы вы поняли, каково людям приходится. «Легкой жизни я, дурак, просил у бога, легкой смерти надо бы просить». Не помню, кто из великих это написал, но суть верно схвачена.
– А что еще вам говорила Валерия?
– Ну… пару раз прошептала: «Он… он… убил…» И все. Впрочем, слова могут ничего не значить, в таком состоянии люди неадекватны.
Я переписал из паспорта Валерии ее адрес, вернул документ Инге Вадимовне и, попрощавшись, собрался уходить.
– Вспомнила! – вдруг воскликнула медсестра.
Я остановился как вкопанный.
– Что?
– Когда ее везли в операционную, она вдруг громко так произнесла: «Смерть пришла от них. За что? Они меня выгнали!»
Я вздрогнул:
– Это все?
– Да, больше ни словечка не проронила!
Услышав мой рассказ, Элеонора стала мрачнее некуда. Я специально не сообщил ей последнюю фразу, сказанную Валерией. Побарабанив пальцами по столу, хозяйка спросила:
– Все?
– Да, – осторожно кивнул я, вжимаясь в спинку кресла.
– Больше ничего?
– Нет.
– Совершенно?
– Абсолютно, – ответил я и смело взглянул хозяйке в глаза.
– Говори, – велела она, – все до конца.
– Я выложил информацию полностью.
– Не ври, – буркнула Нора, – у тебя это плохо получается, я слишком хорошо знаю, ты вычитал где-то, что люди, когда лгут, отводят взгляд в сторону, и теперь, если врешь, всегда ешь меня глазами.
– Я передал суть, остальное абсолютно несущественно!
– Изволь тебе напомнить, что ты ноги, а я голова, – процедила Нора.
Пришлось озвучить последние слова Леры.
– Они к вам не имеют никакого отношения, – я постарался смягчить удар. – Валерия ушла от нас около полудня, несчастье с ней случилось ночью. Скорей всего, она с кем-то вечером поругалась, ее выгнали вон… Фраза была адресована не нам, а тем людям, знакомым.
– Замолчи, – велела Нора.
Потом она подрулила на кресле к бару, вытащила коньяк, налила в пузатый бокал, залпом выпила, закурила папиросу и уставилась в окно.
– Не переживайте, – я попытался хоть как-то утешить хозяйку, – это просто ужасное стечение обстоятельств, но вашей вины тут нет!
Внезапно Нора резко повернулась ко мне:
– Иван Павлович, знаешь, почему я основала «Ниро»?
– Ну… вы любите детективы, Рекса Стаута в особенности. Мне он, кстати, тоже нравится.
– По поводу любви к криминальным романам правда, – кивнула Нора, – но есть еще одно обстоятельство, я о нем никогда никому не рассказывала.
Когда мне было семнадцать лет, сам понимаешь, в те годы ноги у меня великолепно ходили и внешне я была вполне даже ничего, влюбился в меня один паренек.
…Костик буквально сох по Норе, а та не обращала внимания на парня, и тогда он придумал забаву. Он звонил ей вечером, в районе девяти, и сообщал:
– Я решил из-за тебя покончить с собой, прощай, сейчас прыгну с седьмого этажа!
Услышав в первый раз подобное заявление, Элеонора, не чуя под собой ног, кинулась к Косте. Парня она нашла на подоконнике, кое-как успокоив влюбленного, Нора ушла домой. Она-то думала, что инцидент исчерпан, ан нет, через неделю ситуация повторилась, а затем такие звонки стали нормой. Примерно два раза в семь дней Нора носилась спасать потенциального самоубийцу. Ей, конечно, стало понятно, что Костя придуривается. Тот, кто на самом деле решил свести счеты с жизнью, никогда не станет торжественно предупреждать о задуманном окружающих. Следовало твердо сказать Косте:
– Хватит, я больше не приду.