– Храм…
Хадамаха раздраженно цокнул языком – слыхал он, что в храме шаманы камлать не могут, но рассчитывал, что на Черных это правило не распространяется. Со скованными ногами подниматься по ступеням было невыносимо сложно. Задыхающийся Хадамаха на мгновение прислонился плечом к стене. Идущий следом Хакмар поравнялся с ним.
– Большую часть Огня в меч закачал, а меч отобрали, – не дожидаясь вопросов, успел буркнуть он.
– Сговариваетесь, Черные? – заорал Пыу, и удар тупым концом копья, как дубиной, обрушился на голову Хакмару.
Связанный мальчишка упал на колени. Второй удар заехал Хадамахе под ребра, вышибая дыхание.
– Прекратите, звери, что вы делаете! – закричала Аякчан, пытаясь вырваться из рук держащих ее солдат.
– Зверь тут только один! – рявкнул Пыу, новым ударом в живот заставляя Хадамаху согнуться пополам, судорожно хватая ртом воздух. – И я его наконец-то поймал! А ну, пошли!
Подпихивая и подталкивая, ребят погнали вверх по лестнице. Перед Хадамахой открылся знакомый коридор – один из тех, которые он проходил, когда искал следы Рыжего огня. Натренированная память стражника мгновенно восстановила путь отсюда до выхода. А ведь есть еще и Аякчан, которая не только сама сквозь ледяные стены ходит, но и других за собой прихватить может. Но оставались и кандалы – и стражники со всех сторон! Как ни глуп Пыу, а идея взять с собой много стражи себя оправдывала. Стоит любому из них четверых дернуться – утыкают копьями, как ежиков.
Плотным кольцом окружив ребят, стражники погнали их по совершенно пустым коридорам. Знакомая часть храма сменилась незнакомой, наконец перед ними распахнулись высокие двери, и четверку втолкнули в большой зал.
– Заговор детей вас не устроил, господин Советник! А что вы скажете насчет заговора черного шамана? – звенящим от неприкрытого торжества голосом выпалила настоятельница и уставилась на ребят таким взглядом, что Хадамаха понял – все. Гореть им Синим пламенем!
Снова старательно топоча ногами, стражники выстроились вдоль стен. Только Пыу остался рядом, тычками копья выгоняя связанных ребят на середину зала. Кажется, ему это доставляло искреннее удовольствие.
– Заговор черного шамана… Звучит чрезвычайно эффектно, – откидываясь на покрывающих высокое ледяное кресло подушках, пробормотал Советник. – На добрых стойбищных обывателей это произведет сильное впечатление, – голос его звучал серьезно. Настолько серьезно, что это уже граничило с насмешкой. На настоятельницу Советник не смотрел, не отрывая глаз от лежащего у него на коленях обнаженного клинка.
Хакмар судорожно вздохнул, и Хадамаха сообразил, что это Хакмаров меч. Ладони Советника бережно и даже благоговейно оглаживали кованую сталь.
С опасливой деликатностью стреляя глазами то в нервно расхаживающую по залу настоятельницу, то в невозмутимого Советника, Донгар шепотом поинтересовался:
– А эффектно – что значит?
– Это значит, что нас не дали забить насмерть только для того, чтоб спалить при большом стечении народа, – буркнул в ответ Хакмар, неодобрительно следя за касающимися клинка руками Советника.
Удар копейного древка снова обрушился мальчишкам на плечи.
– Не разговаривать! – рявкнул стоящий у них за спиной Пыу.
– Нет-нет, зачем же, арестованные как раз должны говорить, – легким жестом остановила его настоятельница, хотя играющая на ее губах благосклонная улыбка говорила, что она вполне довольна рвением нового сотника. – Если бы господин Советник еще в прошлый раз позволил допросить того мальчишку как следует, – ее украшенный сапфирами палец указал на Хадамаху, – скольких бед удалось бы избежать! – под кротким упреком ее тона звучало искреннее наслаждение. – Вот она, причина несчастий всей земли Югрской! – истерично возвышая голос, провозгласила она. – Проклятые Черные!
– А ты еще говорил, если мы мэнквов уничтожим, твои любимые жрицы нас оценят, – поводя связанными за спиной руками и болезненно морщась, процедил Хакмар.
– Мэнквы уничтожены? – вдруг резко выпрямляясь и впервые взглянув прямо на пленников, спросил Советник.
– Неужели вы и сейчас готовы слушать эти порождения Нижнего мира? – возмутилась настоятельница. – Ведь ясно же, что именно Черные и призвали людоедов на Среднюю землю, – с чего бы им уничтожать своих слуг?
– Мне поступают донесения из таежных крепостей, – резко бросил Советник, продолжая в упор разглядывать то Донгара, то Хакмара. – Людоеды исчезли. Все. Разом. Как вы это объясните, госпожа настоятельница?
– Исключительно усилиями Храма, – сладко пропела та. – Я тоже получаю определенные донесения. По приказу Ее Снежности из храмовой школы в места обитания зловредных людоедов были направлены специально подготовленные жрицы…
– Туда была направлена я, – гордо вскидывая голову, отчеканила Аякчан. – Я была ученицей третьего Дня обучения храмовой школы. Это я перебила мэнквов! А Донгар с Хакмаром перекрыли ход, по которому те попадали в Среднюю землю.
– Специально подготовленные жрицы истребили людоедов, – словно не слыша, продолжала настоятельница и вдруг резко повернулась к Аякчан. – Но это точно была не ты! При всей мощи Храма одна жрица, тем паче жалкая девчонка-школьница, не могла справиться со всеми мэнквами разом. А главное, – настоятельница значительно подняла палец, – никогда жрица не связалась бы с ужасом Сивирской земли – с Черными! Вот и выходит, что ты не жрица, а просто бесстыдная мошенница. – Она торжествующе улыбнулась и с деланым равнодушием добавила: – В тебе нет ни капли Огня.
– Неправильно ты говоришь, тетенька-жрица! – немедленно возмутился Донгар. – Если в девочке-жрице Голубого огня нет, так это потому, что она весь его потратила, когда чэк-най посреди города останавливала!
– Ее многие видели, господин Советник, – ровным голосом сказал Хадамаха. Если и есть у них шанс – пусть крохотный, пусть призрачный, как туман над водой – так только убедить Советника… нет, не в невиновности. В полезности Черных и Аякчан для Сивира. – Есть свидетели.
– А у меня есть другие свидетели, – таким же ровным тоном отозвалась настоятельница и щелкнула пальцами. Ряды стражников раздвинулись. На стоящей у стены длинной скамье рядком, как послушные ученики на шаманском уроке, сидели Содани, тигрица Амба – Хадамаха облегченно вздохнул, увидев, что она не только в человеческом виде, но и одета тоже по-человечески – и… В груди у мальчишки кольнуло. Третьим был Богдапки. Хадамаха почувствовал себя преданным, хотя умом понимал, что старый игрок ничем ему не обязан, – они и десятком слов не перекинулись. Но сама мысль, что великий Кремень-старик, истинный герой и легенда Сивирского каменного мяча, тоже считает его злобной нижнемирской тварью, была невыносима.
– Извольте, господин Советник, Содани и Алтын-Арыг могут подтвердить, как после камлания черного шамана отвратительное, похожее на паука чудовище промчалось через весь город, нападая на добрых обывателей – даже на детей! – и только неимоверными усилиями его удалось остановить! – объявила настоятельница. – Такого свидетельства злокозненности Черных вам достаточно?