Под ним далеко внизу бушевала буря. Яркая молния прорезала черное небо и освещала бледным светом бешеные волны, которые, пенясь и вздуваясь, казалось, шли на приступ скалы и с грохотом разбивались о береговые утесы.
Ветер ревел и свистел, гремел гром, а Супрамати, стоя на балконе, точно парил над этим хаосом.
Он был всецело поглощен этим величественным и страшным зрелищем, когда маленькая ручка легла на его руку, а белокурая головка опустилась на плечо.
Супрамати молча обнял жену, и они задумчиво смотрели на мрачную, расстилавшуюся у их ног бездну. Вдруг неизвестно откуда появился широкий луч света, который прорезал мрак и осветил спокойным, ярким светом бурные волны, отливая серебром на белой пене, венчавшей их гребни.
Видя удивление мужа, Нара сказала:
– Недалеко отсюда стоит маяк. Не один бедный моряк, пребывающий сегодня в море, будет признателен и с радостью встретит этот благодатный свет, который послужит ему путеводителем на его опасном пути. Этот маяк мне кажется эмблемой твоей жизни, Супрамати! Подобно моряку, борющемуся с бушующим морем, ты пустился в неизвестный океан таинственных и ужасных знаний. Среди мрака, окружающего тебя и в ожидающей тебя борьбе со стихиями, твоим единственным кормчим будет твоя воля; но надежда на посвящение будет тем маяком, к которому ты устремишь свои усилия, а ослепительный свет высшей магии как сияющая звезда будет руководить тобой и освещать твой путь.
– Ты будешь моей руководительницей, моей сияющей звездой на тернистом пути моей странной судьбы, – отвечал он, прижимая жену к своей груди. – Ты дашь мне твою любовь, которая поддержит меня, рассеет мои сомнения и успокоит мою тоску во время предстоящих тяжелых испытаний.
– Да, Супрамати! Я дам тебе мою любовь, но только не земную, не плотскую, а чистую и неистощимую любовь, облагораживающую и скрепляющую наши души навеки и увлекающую их по бесконечному пути совершенствования и знания.
Не отвечая ни слова, он горячо поцеловал руку Нары, ибо сильное волнение смыкало уста обоим, и они молча любовались величественной картиной. Когда начался проливной дождь, Супрамати предложил жене вернуться в комнаты.
Кабинет был освещен лампой под синим абажуром. В камине весело трещал огонь, распространяя тепло. Роскошный комфорт этой комнаты составлял приятный контраст с бушевавшей снаружи бурей.
Веселое расположение духа Нары, которая смеялась и шутила, разливая чай, еще больше увеличивало это приятное впечатление. Вечер прошел очень весело. Но так как супруги чувствовали себя немного утомленными путешествием, а, может быть, и жаждали отдаться своим мыслям, то они рано разошлись по своим комнатам.
Супрамати лег в постель, но сон бежал его глаз. Неизвестность посвящения, к которому он готовился приступить, давила его; а то, что он до сегодня видел из загробного мира, скорее отталкивало, чем привлекало его. Кроме того, продолжавшая бушевать буря сильно действовала на его нервы. В глубокой ночной тишине с болезненной ясностью слышно было, как свистел и стонал ветер в камине, как ревел океан, бившиеся о берег бешеные волны потрясали, казалось, утес и заставляли содрогаться стоявший на нем древний замок.
Чтобы переменить направление мыслей, Супрамати стал осматривать окружавшие его вещи. На коврах, покрывавших стены, был изображен турнир: победитель стоял на коленях у ног дамы и получал из ее рук золотую цепь. Рисунок оставлял желать лучшего, а бледные лица владетельницы замка и рыцаря были очень некрасивы. Супрамати перевел глаза и стал смотреть на портрет, висевший как раз против него и освещенный лампой, свисавшей с потолка. Портрет был писан на дереве и изображал женщину, одетую в черное, с покрывалом на голове. Исполнение портрета было очень несовершенно, а между тем это несомненно была работа настоящего художника, так как на этом плоском меловом лице выступали два голубых глаза, которым художник сумел придать такое выражение полной отчаяния горечи, что оно пробуждало участие к этой женщине, уже несколько веков тому назад превратившейся в прах.
Да, все здесь говорило о погибшем прошлом и бренности человеческой жизни. Радости и горе стольких угасших поколений поглощены таинственным, невидимым миром. Вдруг тоска и страх перед бесконечной жизнью, расстилавшейся перед ним, болезненно сдавили сердце Супрамати. Позабыв обо всем, он задумался о событиях, давших такое странное направление его жизни.
Как в калейдоскопе проходили перед ним годы его бедной и трудовой жизни в качестве доктора, его научные изыскания и невольный страх смерти, который он чувствовал ввиду подтачивавшей его здоровье чахотки. Затем, как настоящий волшебник из «Тысячи и одной ночи», явился Нарайяна и превратил бедного умиравшего Ральфа Моргана в принца Супрамати, бессмертного миллионера.
Он мысленно снова совершил путешествие в ледники в обществе своего таинственного проводника и услышал его рассказ о чудесных свойствах эликсира жизни. Затем ему вспомнилось его первое свидание с Нарой, встречи с другими бессмертными и вступление в братство рыцарей «Круглого стола вечности» в волшебном дворце Грааля. И, наконец, поездка в Индию и знакомство с магом Эбрамаром, его покровителем в течение долгих веков. При последнем воспоминании беспокойная, давившая его душу грусть сразу рассеялась. Мог ли он падать духом, когда у него – такой могущественный покровитель, верная, любящая жена, и друг Дахир – его собрат по бессмертию?
Почему не пройти ему через то, что перенесли другие? Конечно, плоть немощна и дрожит от соприкосновения с оккультными силами. Но разве не одарен он волей, чтобы победить эту слабость? В эту минуту им овладело страстное желание посоветоваться с Эбрамаром, признаться ему в своем смущении и попросить у него помощи и совета.
Супрамати быстро встал и решил испробовать подарок, который сделал ему маг в тот день, когда он покидал замок в Гималаях. Эбрамар говорил, что с помощью этой вещи он может вызвать его, когда будет чувствовать в этом настоятельную нужду.
На диване лежал небольшой чемодан с различными таинственными вещами, которые он желал всегда иметь под рукой и до которых никто не смел касаться.
Открыв чемодан, Супрамати вынул из него круглый ящик величиной с тарелку и высотой около десяти сантиметров. Ящик этот был сделан из какого-то белого металла, похожего на серебро, но с разноцветным отливом, напоминавшим перламутр. На крышке были выгравированы какие-то неизвестные фосфоресцирующие знаки.
Уже не раз Супрамати с любопытством посматривал на эту вещь. Он и теперь вертел ее в руках, а затем поднес к уху, так как ему показалось, что внутри ящика раздавалось что-то вроде потрескивания.
И действительно, из ящика доносились звуки и как бы шум сдавленного воздуха, какой слышится, если поднести к уху раковину.
Покачав головой, он сел, поставил ящик на стол и нажал подвижной знак посредине крышки, который указал ему Эбрамар. Раздался сухой треск, и крышка открылась. Из ящика вырвался удушливый аромат и порыв теплого воздуха, напоминавший Супрамати тот воздух, которым он дышал по вечерам, во время своего пребывания в замке в Гималаях.