Тьфу, черт, только этого не хватало!
Она еще год назад преподала ему урок. Она наврала ему, не призналась, кто она на самом деле. Бог знает, не лжив ли и ее отклик? Может, она опять врет! Хотя все равно удивительно, что стоит их телам соприкоснуться, даже нечаянно, и между ними словно электрический разряд проскакивает.
– Футболки не для меня. Я подумала, может, найдется что-нибудь для мальчиков… маленькое… – объяснила она, и Ник тут же отбросил все ненужные мысли.
Она вытащила из стопки футболок одну, совсем крохотную. Нику даже не поверилось, что такое можно носить. На ней изображался ухмыляющийся ослик из мультфильма, а под ним слова: «Маленьким осликам тоже нужна любовь».
– Прелесть, правда?
Она повернулась и поглядела на Ника такими сияющими глазами, что он чуть не ослеп. У него заболело в груди. Случалось, он дарил женщинам бриллианты, но такой радости не видел ни разу. Он подумал – если это игра, то Дженна заслуживает «Оскара».
– Ага. Наверное. – Он обратился к продавщице и на хорошем испанском объяснил ей, что им нужны две такие футболки.
Женщина заулыбалась и подобрала им еще одну такую же, упаковала обе и отдала Нику. Пока Дженна лазила за кошельком, Ник уже расплатился. Потом он крепко взял ее за руку и потащил с рынка.
– Ты не должен был платить, – сказала она, как только они выбрались на улицу и опять направились к доку.
– Считай это моим первым подарком моим сыновьям.
Она слегка покачнулась, и он еще крепче стиснул ее руку, чтобы помочь ей устоять. Правда, его собственное равновесие тоже было нарушено.
– Так ты мне поверил?
У Ника похолодело в животе и засосало под ложечкой. Он заглянул ей в глаза и не увидел никакого обмана. Она так хорошо умеет скрывать тайны? Или ей нечего скрывать?
Впрочем, скоро это выяснится, а сейчас…
– Начинаю верить.
Через три дня корабль пришел в Акапулько.
– Мы с Джо собираемся на берег. Давайте с нами, – уговаривала Мэри Каррен. – Он намерен поплавать с аквалангом, а мне нужна компания, чтобы спустить денежки, которые мы сэкономили в круизе.
Дженна, опять сев на диван в гостиной Ника, засмеялась и покачала головой:
– Спасибо, нет. Я думаю, мне лучше остаться на борту и немного отдохнуть.
Мэри сокрушенно покачала головой:
– Как можно отдыхать, если вы остаетесь в каюте с Ником Фалько! Я замужем уже двадцать лет, и то у меня при взгляде на него прилив крови случается.
Дженна понимала, о чем говорит подруга. За последние несколько дней они с Ником не расставались почти ни на минуту. И когда они находились здесь, в каюте, огромное помещение, казалось, уменьшалось до размеров платяного шкафа.
Дженна чувствовала себя так, словно она с трудом сохраняет равновесие на проволоке, туго натянутой над потоком лавы. Одно неосторожное движение, и…
– Эй, Дженна, вернитесь на Землю.
– Извините, я немного задумалась, – Дженна улыбнулась, встрепала волосы и тяжело выдохнула.
– Еще бы, представляю, о чем.
– О чем?
– Эх, милая, вы сильно увлечены, разве нет? – Мэри наклонилась над Дженной и стиснула ее руку.
Испугавшись, что Мэри может оказаться права, Дженна поспешно возразила:
– Не понимаю, о чем вы.
– Очень даже понимаете. Я видела, как вспыхнули ваши глаза, когда я упомянула Ника Фалько.
– О господи…
– Ну и что плохого? Вы оба холостяки. И явно увлечены друг другом. Хочу сказать, я видела, как он на вас смотрел на вчерашнем ужине.
Накануне вечером они, все четверо, действительно пару часов провели за совместным ужином. И хотя Дженна боялась неловкости – ввиду напряженных отношений между ней и Ником, – они все отлично провели время. Она видела, как Ник болтает с Джо Карреном, делится с ним историями о прошлых круизах, смеется. У нее в самом деле кое на что открылись глаза.
Она так долго считала его бабником, мужчиной, которого женщина интересует только в постели. Человеком, который ловит сиюминутные удовольствия. А теперь она открывала в нем другого Ника, способного веселиться в компании людей, не относящихся к кучке «избранных», способного купить пару крошечных футболок для двух малышей при полной неуверенности, что дети – его. Этот парень повергает ее в вязкое вожделение одним только взглядом.
– Хотите о нем поговорить? – тихо спросила Мэри.
Дженна сделала глубокий вдох и обвела взглядом каюту, лишь бы не встречаться с понимающими глазами Мэри. А может, рассказать ей всю историю? В самом деле, надо же с кем-то поделиться. А последние дни показали – Мэри настоящая подруга. Нет, пока нет. Слишком долго объяснять, как вышло, что они с Ником провели вместе целую неделю, зачали двоих детей и разошлись.
– Спасибо, пожалуй, не стоит. Тем более у вас нет времени. Джо, наверное, заждался.
Мэри слегка нахмурилась, но видно было, что она поняла – Дженна не расположена к разговору.
– Ладно, я пошла. Но если вы решите поговорить…
– Я запомню. Спасибо.
Мэри ушла, и Дженна осталась в одиночестве. Наедине с мечтами, аккуратно сложенными в самой глубине сознания. Вдруг она резко, словно ее кто-то дернул, вскочила на ноги и вылетела из каюты.
Скорее на палубу, на солнце. Чтобы не думать и хоть немного расслабиться.
Круизные дела требовали от Ника полной отдачи. Он был занят с раннего утра и до поздней ночи. Люди, далекие от подобных хлопот, не сомневались – он проводит свою жизнь в полной праздности. Но дело в том, что ему все время нужно было оставаться начеку. Круизная линия – его жизнь. Единственное, что у него есть. Он все силы положил на то, чтобы поднять этот бизнес, чтобы заработать репутацию, и не собирался сдавать позиции.
– Раз джаз не желает работать, свяжись с Луисом Фелипе, он сейчас в городе, – сказал Ник Терезе. Та, естественно, сделала пометку в блокноте. – Он знает все джазы в Акапулько и свяжет нас с кем-нибудь, кого можно взять на следующие рейсы.
Джаз, который они наняли в Лос-Анджелесе, не стоил хлопот, которые доставлял. Со всей звездной заносчивостью музыканты требовали даже тех льгот и надбавок, которые не были прописаны в контрактах. Да еще резко сократили последнее выступление под тем предлогом, что собралось мало народу. Потому не им качать права. Их взяли для работы, а не будут играть, пусть в Мехико сходят на берег и до дома добираются как хотят.
– Есть. Предупредить джаз, что его дни сочтены?
– Ага. Мы пробудем в порту сорок восемь часов. Дай им двадцать четыре на то, чтобы они привели себя в надлежащую форму, а не захотят, пусть пакуют вещи.