— Тогда не упусти ее, Рейф, — улыбнулась Лесли. — Ради своего же блага, впусти ее в свое сердце!
Он внезапно понял, что уже сделал это. Он вовсе не собирался делать этого. Не заметил даже. Но каким-то образом Кэти смогла обойти его глухую оборону, и теперь ему нужно было понять, что это значит для него. Для них.
— Мне нужно идти, — сказала Лесли. Она взяла сумочку и обошла барную стойку, чтобы надеть туфли. — Еще раз спасибо тебе, Рейф, я верну долг.
— Я знаю. Просто… позвони Дженис завтра.
— Я позвоню. О, и не сердись на Деклана за то, что он впустил меня. Я больше не стану так делать.
Он кивнул, наблюдая, как она готовится вернуться к своей обычной жизни.
— И еще одна вещь, — сказала она мягко, — мне жаль, что мы так расстались.
Он взглянул на бывшую жену и заметил, что ее улыбка была искренней, а слезы отсутствовали. В первый раз Рейф мог смотреть на нее и видеть нечто большее, чем свои ошибки и разочарования. Он понял, что все горькие чувства ушли. Ему не нужно было продолжать избегать общения с Лесли и Джоном. Прошлое ушло. Оно больше не имело для него значения, и с этим пониманием пришло какое-то подобие мира в душе. Поэтому, когда еще одна мысль пришла к нему в голову, он озвучил ее.
— Нам в «Кинг констракшен» пригодится опытный юрист, — сказал он, — скажи Джону, чтобы позвонил мне.
Она радостно улыбнулась:
— Ему будет очень приятно снова поговорить с тобой, Рейф. Даже без всякого предложения о работе.
— Да, мне тоже.
Когда Лесли ушла, Рейф секунду или две наслаждался своими необычными ощущениями.
Хорошенько вздремнув, Кэти почувствовала себя энергичной и слегка взволнованной перед предстоящим свиданием. Поэтому ей потребовалась моральная поддержка в нелегком деле покупки наряда.
— Ты серьезно? — спросила Николь, качая головой. — Тебе же не пятьдесят лет, Кэти!
Кэти взглянула на платье, которое примеряла. Оно было из симпатичного бежевого шелка, с высоким воротом, длинными рукавами и расклешенной юбкой, которая развевалась вокруг ее коленей, когда она крутилась перед зеркалом.
— Оно красивое.
— Оно немодное, — заспорила Николь и протянула Коннору бутылочку с соком.
Малыш ударил пятками по дну коляски и выкрикнул:
— Красивое!
— Вот, Коннору нравится! — парировала Кэти.
— Когда ему стукнет тридцать, оно ему явно разонравится. — Николь покачала головой, потянулась к стойке с платьями и сняла одно с вешалки. — Попробуй это. Оно твоего размера.
— Оно черное.
— И что?
Кэти выдохнула:
— Хорошо.
Они были в маленьком бутике на Второй улице. Наверное, в огромном торговом центре у нее было больше шансов встретить платье своей мечты, но этот магазинчик был ближе. К тому же Кэти предпочитала поддерживать мелкие предприятия.
Она сняла бежевое платье, аккуратно повесила его обратно, бросая на него последний взгляд. Вздохнув, Кэти натянула на себя черное платье. Застегнув молнию, она взглянула в зеркало и подумала, что лучше купить свитер.
— Я не могу носить такое! — заявила она, глядя на свое отражение так, будто увидела там незнакомку.
— Дай мне взглянуть.
Кэти приоткрыла дверь на какие-то миллиметры, позволяя Николь посмотреть на себя в щелочку. Но ее подруга бесцеремонно распахнула дверь. Ее глаза расширились, а на губах заиграла улыбка.
— Вот это да!
Чувствуя дискомфорт, Кэти оглянулась на зеркало. Просто километры оголенной кожи! Она никогда не носила ничего подобного! Две тонюсенькие бретельки на обнаженных плечам и достаточно низкий вырез, открывающий всю верхнюю часть груди. Материал был гладким, облегающим и подчеркивал каждый сантиметр ее тела, выделяя округлости, о наличии которых Кэти и сама раньше не подозревала. Длина платья достигала середины бедра — еще парой сантиметров выше, и это было бы уже незаконно.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказала Николь, глядя в зеркало и стараясь уловить ее взгляд.
— Я не могу носить это.
— Почему нет?
— Такое платье не для меня.
— Это именно то, что тебе следует носить! — сказала Николь, вытаскивая Коннора из коляски. Отбросив свои светлые волосы назад, она встретилась с Кэти взглядом в зеркале и сказала: — Корделл убил в тебе всю твою уверенность.
— Это правда.
Но она сама позволила ему так с собой обойтись. Кэти провела рукой по платью, разглаживая материал.
— Если продолжишь прятаться, — не успокаивалась Николь, — значит, позволишь ему и дальше решать за тебя. Разве ты не понимаешь?
— Да, но…
— Никаких но! — Николь твердо тряхнула головой и погладила макушку сына. — Поверь мне, я знаю, каково это, когда уничтожают собственную уверенность. Достаточно вспомнить, как мой муж ушел от меня, когда я была беременной.
— Николь…
— Не нужно жалости, — твердо сказала, — я уже пережила все это. И ты также должна пережить эту ситуацию с Корделлом.
— Я уже это сделала, правда! — ответила Кэти и поняла, что действительно «переболела» Корделлом.
Она слишком долго носилась со своей болью, но все прекратилось, когда она встретила Рейфа. Всего лишь одного его поцелуя хватило на то, чтобы вытеснить Корделла из ее сознания. Из ее сердца.
Дыхание замерло у нее в груди, и голова почти закружилась от мысли, какой блеск появится в глазах Рейфа, когда он увидит ее в этом платье.
— Тогда чего же ты ждешь? — Николь подошла к ней сзади. В зеркале отражались две женщины и улыбающийся малыш. — Если ты и вправду вычеркнула из жизни этого мерзавца, то надень сегодня это платье. Сведи Рейфа с ума.
Кэти задумчиво улыбнулась собственному отражению. Она медленно выпрямилась, отвела плечи назад и позволила первоначальному стыду испариться.
Она выглядела прекрасно, и ей действительно нравился Рейф.
Медленно распрямившись, Кэти посмотрела в глаза своему отражению и безмолвно спросила: «Ты до конца своих дней собираешься оставаться одинокой, Кэти?»
Конечно же нет. Она не хотела этого. Она никогда не хотела этого. Еще в детстве она мечтала о собственной семье. Маленькая Кэти слышала от мамы и бабушки истории любви всей их жизни. И обе говорили, что не променяли бы ни минуты этих отношений, даже если это избавило бы их от боли после расставания с такими особенными мужчинами. А на что она будет оглядываться, вспоминая свою жизнь? На замечательный рецепт печенья?
— И когда я успела стать такой трусихой? — прошептала она.
— Что?