И если чего и не хватало в ней, так разве что этого чертова куска земли.
— Послушай, Сэл, — медленно начал Адам. — Я здесь исключительно для того, чтобы обсудить дело. И если ты не возражаешь...
Сэл прищелкнул языком и резко выдохнул.
— Ты человек одной идеи, Адам. Я этим восхищаюсь, но это делает жизнь труднее, чем она могла бы быть.
— Я сам побеспокоюсь о своей жизни, хорошо? — Нетерпение, которое он сдерживал раньше, теперь переполняло его. — Так что же ты скажешь, Сэл? Сможем ли мы прийти какому-нибудь соглашению?
Сэл стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.
— Думаю, наша сделка могла бы состояться, — наконец произнес он. — Правда, то, что я хочу тебе предложить, будет для тебя неожиданностью.
— О чем ты говоришь?
— Все очень просто. Тебе нужна земля. Я хочу кое-что в обмен. Но это не деньги. — Сэл подошел к софе и сел, устраиваясь поудобнее. Положив ногу на ногу, он откинул назад голову и пристально посмотрел на Адама, словно пытаясь в нем что-то разглядеть. — Ты ведь знаешь мою Джину? Я хочу, чтобы она была счастлива.
— Это понятно, — сказал Адам. — Но какое, черт возьми, это может иметь отношение к нашему делу?
— Мне хотелось бы видеть ее устроенной. Замужем. С семьей.
Внутри у Адама все похолодело. Он вдруг услышал тиканье каминных часов. Услышал, как бьется о стекло муха. Почувствовал запах спагетти, доносящийся из кухни. Казалось, у него оголился каждый нерв.
Тряхнув головой, он уставился на Сэла, чувствуя себя так, словно на его голову был готов обрушиться огромный кирпичный блок. Темные глаза Сэла смотрели на него внимательно, с ожиданием. Но разве можно было поверить, что все это всерьез?
Адам привык к трудным переговорам и умел одерживать в них верх. И сегодня не должно быть иначе.
— Я не вижу, какое отношение это имеет ко мне иди к нашему делу, — еще раз повторил он.
— Неужели? — улыбнулся Сэл. — Ты ведь один, Адам. Джина тоже одна, так что...
Джина? Замуж? За него? Ни за что.
— Дай мне объяснить, — сказал Сэл, положив руку на спинку софы с видом человека, находящегося в полном согласии с самим собой и со своим окружением. — Я предлагаю тебе сделку, Адам. Женись на моей Джине. Сделай ее счастливой. Подари ей пару ребятишек. И я дам тебе землю.
Ребятишек?
Кровь прилила к глазам Адама. Дыхание участилось. Он не помнил, когда еще был так зол. Не помнил, чтобы им кто-либо так манипулировал — напротив, инициатива всегда исходила от него. Во всех переговорах Адам был самой активной стороной. Он никогда не был сбит с толку. Поражен. Расстроен. Он никогда не терял дар речи, черт возьми!
И то, что сейчас Сэл явно наслаждался его смятением, приводило его в бешенство.
— Забудь об этом, — едва прошелестел голос Адама — не звук, а выдох. Он прислонился к окну, пару секунд глядя на мир по ту сторону стекла, затем резко повернулся, чтобы посмотреть в лицо человеку, спокойно сидевшему на мягкой удобной софе. — Что за чертовщина с тобой творится, Сэл? Ты не бредишь? Люди давно уже не торгуют своими дочерьми. Мы живем не в средние века, ты хоть знаешь об этом?
Сузив глаза и сопровождая взмахом руки каждое свое слово, Сэл отчетливо произнес:
— Это не мне выгодно. Это выгодно тебе. Ты думаешь, для моей Джипы всякий бы сгодился? Думаешь, я ценю ее так низко, что готов отдать любому?
— Я думаю, ты сошел с ума.
Сэл короток рассмеялся:
— Тебе очень нужна эта земля, да? Ну, так сделай то, о чем я тебя прошу, и она твоя.
Это какой-то бред! Адаму всегда нравился Сэл Торино, но кто знал, что старик спятит?
— Почему тебе это кажется таким невероятным? — Сэл встал, обошел софу и остановился рядом с Адамом. Солнечный свет, проходя сквозь частый оконный переплет, покрывал подоконник и пол золотыми сотами. — Разве это безумие — желать счастья собственной дочери? Желать счастья сыну человека, которого я называл своим другом? Ты слишком долго был один, Адам...
— Сэл! — в тоне Адама звучало предостережение.
— Ладно, — Сэл поднял руки, — не будем говорить о прошлом. Поговорим о будущем. Моей Джине нужны не только ее любимые лошади. И тебе нужно не только твое ранчо. Разве это безумие — надеяться, что вы двое могли бы устроить свою жизнь вместе?
— Ты хочешь, чтобы твоя дочь вышла замуж за человека, который не любит ее?
Сэл пожал плечами.
— Любовь придет.
— Только не ко мне.
— Никогда не говори «никогда», Адам. Жизнь длинная, и не так уж здорово проводить ее в одиночестве.
Раздражение кипело у Адама в груди. Эта чертова земля стала для него своего рода Священным Граалем. Последним квадратом, чтобы из разрозненных кусков наконец можно было составить полное владение Кингов. Адам уже чувствовал на своих губах сладкий вкус победы, когда неожиданно она вдруг обернулась горечью поражения.
У Адама уже был опыт женитьбы. И даже если бы не трагический конец, все равно этот брак не устраивал ни его, ни Монику. Адам просто не был создан для семейной жизни.
— Спасибо, Сэл, но это не для меня.
— Все же подумай, — сказал Сэл, кивнув в сторону окна.
Адам посмотрел в указанном направлении и увидел Джину и ее мать. Тереза шла к дому, оставив дочь в окружении маленьких приземистых лошадок.
Свет обрисовывал фигуру Джины ярким мерцающим контуром. Длинные волосы спускались по ее спине, и когда она, смеясь, откинула назад голову, солнечный вихрь взвился вокруг ее плеч.
— Моя Джина прелестна. Тебе могло бы и меньше повезти.
Адам отвел глаза и тряхнул головой.
— Нужно оставить эту идею, Сэл. Почему бы не взглянуть на вещи более трезво и не прийти к цене, которая устроила бы нас обоих?
Но ситуация уже вышла из-под контроля, и Адам чувствовал себя так, словно стены были готовы сомкнуться вокруг него. Глядя на Сэла, никто бы не сказал, что с ним что-то не в порядке. Но разве стал бы человек в здравом уме торговать своими дочерьми?
Адам решил привести последний довод:
— А что бы сказала Джина, если бы услышала нас сейчас?
— Ее незачем ставить в известность, — пожал плечами хозяин дома.
— Ты играешь с огнем, Сэл.
— Я знаю, что хорошо для моей дочери, да и для тебя тоже. Это сделка могла бы стать лучшей в твоей жизни, Адам. Тебе следует хорошенько подумать, прежде чем решать.
— Решение уже принято. Я не собираюсь жениться на Джине или на ком-либо еще. Но если ты все-таки захочешь поговорить серьезно, дай мне знать.
Адам понимал, что ему нужно поскорее выбраться отсюда. Проклятый старый хитрец, надо же было до такого додуматься!