Для меня осталось загадкой, каким образом прислуга поняла, что ей следует появиться в кабинете. Через секунду у Кирилла в руках оказался фарфоровый стакан. Сумасшедший наполнил его водой, жадно выпил, пару секунд посидел на диване, потом вдруг закрыл глаза и захрапел. Вновь откуда ни возьмись появилась служанка. Я удивился, может, у нее телепатическая связь с работодателем?
— Настя, — сурово приказал хозяин, — позови ребят.
— Хорошо, Андрей Павлович, — прошелестела она и испарилась.
Хозяин подошел к столу, взял большое портмоне и, демонстративно держа его в руке, поинтересовался:
— Вы и правда из милиции? Что-то не очень похоже. Служащие МВД выглядят несколько иначе.
— Нет, — ответил я, — я не имею никакого отношения к органам. Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь благотворительного фонда «Милосердие».
В кабинет вошло двое парней, крепко сбитых, тоже в джинсах. Андрей Павлович указал им на Кирилла:
— Действуйте.
Молодые люди легко подхватили тело и без видимых усилий унесли. Тут я запоздало сообразил, что у нас с хозяином одно отчество, мы оба Павловичи.
— Вы приятель Кирилла? — поинтересовался Андрей Павлович. — Я вас почему-то не знаю. Вместе учились? Или жили в одном дворе?
Я почувствовал к нему полнейшее расположение и ответил почти правду:
— Он пришел к нам сегодня и рассказал историю о сданной в аренду жене…
Отчего-то мне не захотелось рассказывать о том, что я являюсь сотрудником агентства «Ниро». И поэтому я представил дело так, будто Кирилл явился в «Милосердие».
Андрей Павлович молча выслушал меня, потом тяжело вздохнул:
— Несчастный человек.
Дверь скрипнула, появилась молодая женщина в черных брючках и ярко-красной кофте. Ее длинные светло-каштановые волосы были слегка влажными.
— Анечка, — ласково сказал хозяин, — ты сядь, послушай, что говорит Иван Павлович!
Я повторил свой рассказ.
— Господи! — воскликнула Аня. — Опять придется его в клинику устраивать.
Я непонимающе смотрел на пару. Андрей Павлович налил мне чаю и предложил:
— Да вы пейте, а я пока введу вас в курс дела.
Я взял чашку. Чай тоже оказался моего любимого сорта, «Лапшанг сусонг». Мало найдется в России людей, которым он придется по вкусу. Все мои приятели, отхлебнув этот напиток, мигом морщатся и недоуменно спрашивают: «Ты что, заварил его водой, в которой мыли рыбу?»
И никакие мои рассказы о том, что «Лапшанг сусонг» готовится особым образом, сушится дымом от дров, обладающих специфическим ароматом, на них не действуют. Не далее как вчера мой лучший приятель Макс, услышав от меня фразу: «Сейчас угощу тебя лучшим чаем на земле», — завопил: «Только не тем, который воняет тухлой воблой!»
— Вам не нравится вкус? — заботливо поинтересовался хозяин.
— Наоборот, это мой любимый сорт, — пробормотал я, — странно, до чего могут быть похожи два человека. Мало того, что у нас одно отчество, так еще и пристрастия одинаковые. Я словно сижу у себя дома. Ей-богу, не знай я своего отца столь хорошо, подумал бы…
Андрей рассмеялся:
— Я тоже сразу почувствовал к вам расположение и удивился, где вы могли познакомиться с Кириллом! Ладно, начнем по порядку.
Я внимательно слушал его речь, очень грамотную, без малейшего признака сленга или простонародных выражений.
— Кирилл — первый муж моей жены Ани, — пояснил Андрей. — Oни давно развелись, не я послужил тому причиной, через пару лет после их развода мы с Аней полюбили друг друга, и она переехала ко мне.
У Кирилла нет никаких родственников, мать его закончила свои дни в сумасшедшем доме. Анечка, выходя замуж за Кирилла, понятия не имела о том, что связывает свою судьбу с психически больным человеком. Впрочем, у Кирилла болезнь развивалась медленно, Аня все странности в поведении мужа объясняла его дурным характером. Вскоре она подала на развод. Став свободной женщиной, она осталась с бывшим супругом в одной квартире, ей просто некуда было идти. И только тогда до нее дошло — Кирилл не совсем нормален. Аня обратилась к врачу, психиатр поставил диагноз: шизофрения, ну а потом выяснилась правда про сумасшедшую мать.
Раз в год у Кирилла бывает обострение. Если у обычных шизофреников, простите за дурацкий каламбур, заболевание ужесточается весной и осенью, то Кирилл становится невменяемым зимой, в феврале. В остальное время он ведет себя как нормальный человек, моет машины на автомойке и даже кажется довольным своей судьбой.
— Чего мы только с Анечкой не натерпелись, — качал головой Андрей, — вы и не представляете, какой бред приходит больному в голову!
Аня молча кивнула, она явно чувствовала себя скованно в моем присутствии.
— Заканчивается это всегда одинаково, — продолжал Андрей, — я кладу его в клинику, плачу врачам, через несколько недель Кирилл вполне адекватным выходит из больницы и вновь начинает мыть чужие машины. Любой другой труд ему не под силу, хотя амбиций у парня выше крыши. Честно говоря, он неприятный человек, надо бы плюнуть на него, пусть живет как может, я ему ничем не обязан, но Анечка, добрейшая душа, не способна оттолкнуть больного, вот мы и маемся! Адрес наш ему известен, и, поверьте, ваше появление было не самым неприятным сюрпризом!
Аня снова кивнула.
— Просто ужас, — вздохнул Андрей, — в прошлом году он привез сюда человек десять милиционеров, вооруженных до зубов. Наплел им, что его жену похитили и держат тут помимо ее воли. Естественно, мы показали наше свидетельство о браке и решили проблему, но пережили несколько очень неприятных минут. Теперь вот история с вами.
— Я сразу понял, что посетитель не в себе, — заверил я Андрея.
Мы выпили чаю, поговорили о том о сем, и я откланялся. Андрей довел меня до машины. Аня, не сказавшая за время встречи и десяти слов, осталась в доме.
— Поезжайте направо, — посоветовал Андрей, — так быстрее получится, не по основному шоссе, а по местной дороге.
Я кивнул:
— Спасибо.
«Десятка» заурчала мотором.
— Ждем вас весной на шашлычок, — радушно пригласил меня Андрей. — Анечка волшебно люля-кебаб готовит. Здесь в апреле такая красота!
Я улыбнулся:
— Не премину воспользоваться.