– Мы с тобой учились вместе? – спросила она.
– Нет, мы приходили посмотреть на вас, у нас в школе девочки не занимались танцами. А я приходил смотреть только на тебя. Я с тебя глаз не сводил, все ждал, что ты мне хоть раз улыбнешься… Я бы был самым счастливым на свете.
– А я? Я не улыбалась?
– Ты даже никогда не отличала меня от моего брата… Да и не пыталась особенно. У тебя был другой свет в окошке. Даров!
– Ты… Близнецы? – вспомнились Маше два ее молчаливых поклонника. – Матвеев! Ты одни из тех близнецов, да?! Точно! Я помню! Два совсем одинаковых мальчика! Я помню!
– Мы совсем не одинаковые с Ванькой были. Нас вообще никто не путал. Только ты не хотела различать, тебе было неинтересно.
– Матвеев… – счастливо пробормотала она. – Это же… это ж так здорово! Но… Такого просто не бывает! Ну скажи, что ты все выдумал, а? Я не верю!
– Да? А когда ты упала, подвернула ногу и мы тебя с Ванькой до дома тащили на доске, это была выдумка?
– Да… – хохотнула Маша. – Тащили… А почему на доске-то?
– Ты была маленькая, легонькая, я тебя запросто и сам бы, один на руках донес. Но… ты Ваньке тоже нравилась. И чтобы не ссориться, кому нести, мы взяли доску за оба конца, тебя посадили на середину и тащили вместе.
Маша прикрыла ладошками глаза. Да! Такое было! Она подвернула ногу, и боль была дикая. Ее надо было в травмопункт, и тащили ее двое мальчишек. Одинаковых, как две капли воды… Было…
– А чего ж ты Ленку не помнишь? – спросила Маша. – И Дуську, и Веронику. Они ж вместе с нами учились!
– Я ж говорю, мы из другой школы, я ваших и не знал никого… Только тебя. Ну и мальчишек из спортсекции. Дарова – вашу звезду… Его тогда кто не знал!
– А он знает, что вы со школьной скамьи знакомы?
– Еще бы! – перекосился Матвеев. – Он… Он в некрасивую ситуацию попал. У знакомого моего работал. Тот тоже мужик непростой. Ну и… то ли за дело ему всыпал, то ли просто друг другу не понравились. В общем, шумиха была приличная. А на одном совещании мы встретились у Игнатьева (это и есть знакомый, у которого Даров работал). И Игорь первый ко мне подошел. Да что там подошел – подбежал! Напомнил, как мы с ними в школе в баскетбол играли, как во дворах дрались, ну, то есть убедил, что мы друзья детства. Я, как мог, конфликт Дарова с Игнатьевым разрешил. Неприятно было, но чего не сделаешь ради друга детства-то… И на работу его к себе взял. Но, врать не буду, сначала Даров старался. А позже… Позже я стал понимать – может быть, Игнатьев был не так уж и не прав…
Маша не могла поверить.
– И все же… надо же, судьба так всех лбами столкнула, – задумчиво покачала она головой.
– Ну… не только судьба… Я тоже постарался… О твоем детском саде была передача по городскому телевидению.
– Помню, было такое, – заулыбалась Маша. – «Бизнес и мы», передача…
– Я тоже в некотором роде бизнесмен и передачами такими интересуюсь. Тем более наш городской бизнес. Когда увидел тебя… ты не сильно изменилась. Ты стала не хуже, а только лучше. И когда ты сказала на весь экран, что покупаешь дом в Ефимском районе, я дал задание Дарову поискать дом там же. Правда, я не думал, что он найдет именно твой дом. Тут уж и в самом деле судьба.
Маша вдруг рассмеялась:
– А я все не могла понять первое время – чего это ты на меня так странно смотришь? И… и еще меня интересовал один момент – мы когда приехали ко мне домой за документами, я еще и не знала толком, как тебя зовут, а ты… Ты сразу назвал меня по имени. Я уж думала, может быть, сказала тебе, да сама не помнила. Но… если честно, сильно тебя подозревала в мошенничестве.
– Меня?!
– А что я могла думать? Первый раз вижу человека, а он сразу меня по имени?
– В первый… мы с Ванькой столько лет за ней хвостом ходили, а она…
– А где сейчас твой Ванька? – вспомнила Маша про близнеца Матвеева.
– Так он за границей. Я ж тебе говорил – мой сын Димка к нему и уехал.
Маша не могла успокоиться. Такое далекое прекрасное прошлое, оно, оказывается, никуда не ушло! Оно стало чуть-чуть иным, но все равно здесь, рядом!
– И чего ж ты мне сразу все не рассказал? – пожалела Маша.
– А зачем?
– Может быть… может быть, у нас бы с тобой были… какие-то другие отношения…
– И я даже знаю, какие, – фыркнул Матвеев. – Ты бы не захотела видеть во мне изменившегося, взрослого мужчину, просто не смогла бы, ты бы видела меня все тем же пацаном, одним из близнецов.
Маша смотрела на него теперь совсем другими глазами. Он… был такой близкий и такой непонятный. Маша бы точно не удержалась, обязательно бы села первым же вечером и начала вспоминать все, что надо, что не надо, а он… Ждал, когда она увидит в нем мужчину? Хотел раскрыться по-новому? Для чего? Неужели и в самом деле… любит?
– Ага, – вдруг ни к селу ни к городу пробормотала она. – Меня, значит, ждал, а с Ленкой весь вечер по каким-то кустам шарахался.
Матвеев весело захохотал и грохнулся на диван так, что Федор недовольно вякнул и ушел спать в большой цветочный горшок с пальмой.
– Маш, а ты заметила, что ли? – сверкал глазами он. Потом добавил уже без смеха: – Ленка хороший человек. Только она несчастная… И чего она себя не ценит? Ею запросто можно заинтересоваться. Я бы так и сделал… если б не было тебя.
– Но я есть! Так что никаких Ленок, – игриво скомандовала Маша. – А раз так… у нас сегодня будет… ужин! Но только без всяких гостей! Будем сидеть вдвоем и… и болтать!
– Слушаюсь, моя королева… – склонил Матвеев голову… но на большее пока не отважился.
Он еще не понял – сумел ли он пробудить в Маше ответные чувства или же… или же придется еще ждать…
Вечером они сидели вдвоем за столом, пили, ели, и Маша болтала без умолку.
Она и сама себе удивлялась, насколько признание Матвеева ее окрылило. Она будто вновь стала той девочкой, которую влюбленный мальчишка готов был по любому зову тащить на руках хоть на край света! Господи! А ведь и в самом деле – был готов! Любил. А больше… Больше никто Машу так не любил за всю жизнь. Ни Толик, муженек законный, которому она родила прекрасного Женьку, ни Даров… А больше у нее никого и не было… И как же здорово знать, что ты для мужчины королева!
Они так и просидели с Матвеевым за столом почти до утра. А потом Маша поднялась и капризно заявила, что ей пора спать. И в самом деле, отдыхать на казенной кровати – это одно, а вот у себя дома – совсем другое. Так что после озер было самое время расслабиться в собственной постели.
Честно говоря, Маша думала, что Матвеев ее не отпустит или начнет приставать с поцелуями или – что уж совсем ужасно – ворвется к ней в комнату, повалит ее на кровать и… Какая пошлость все же в голову лезет…