В тот же день, когда Саргон приступил к службе у Хоремсеба, Нефтиса дрожащими руками наряжала свою подругу для прогулки по Нилу, которая должна была свести ее с чародеем. Несмотря на свою решимость, Изиса тоже страшно переживала. Конечно, она надеялась потом освободиться, но знала, что подвергает себя смертельной опасности.
В сопровождении Кениамуна, одетого в простой передник раба, она села в маленькую лодку. Воин быстро стал грести по направлению к дворцу Хоремсеба. Они остановились напротив лестницы. Ждать пришлось недолго. Скоро они увидели, как Хоремсеб сел в свою великолепную лодку. Несколько минут спустя обе лодки встретились.
При виде красивой молодой девушки, глаза которой, казалось, приросли к нему, Хоремсеб приподнялся на подушках. Полунасмешливая, полустрастная улыбка блуждала по его губам. С пылающим взглядом он вытащил из — за пояса розу и ловко бросил ее на колени Изисы.
Как только лодки разъехались, девушка с отвращением бросила розу в маленькую корзинку, стоявшую у ее ног и нарочно захваченную ими с этой целью. Решено было сохранять эти розы как доказательство того, что именно Хоремсеб раздает их.
— В какое негодование пришел бы чародей, если бы видел, как ты мало ценишь его драгоценный дар! — сказал Кениамун с ехидной улыбкой.
— О! Без сомнения. Но его негодование было бы еще сильней, если б он знал, какое отвращение он мне внушает. Такой красивый, так щедро одаренный богами, он вдвойне преступник, когда прибегает к колдовству для покорения сердец и уничтожает всех, кто его любит.
В течение следующих трех дней Изиса напрасно выезжала на прогулки по Нилу. Она не сталкивалась с князем, который, очевидно, хотел потомить ее. Когда же их лодки снова встретились, он опять бросил ей розу, сопровождая этот дар страстным взглядом.
При третьей встрече, происшедшей несколько дней спустя, к розе был привязан маленький свиток папируса. Вернувшись домой, Кениамун прочел его. Письмо было следующего содержания: «Прекрасная незнакомка! Если твое сердце подтверждает то, что говорят твои глаза, если ты не случайно попадаешься на моем пути, то будем оба счастливы, так как я тоже полюбил тебя. Итак, если ты доверяешь мне, веришь моей любви, приходи завтра ночью на берег Нила (он указал место). Там ты найдешь лодку с двумя мужчинами. К шапке одного из них будет прикреплена роза. Ты покажешь им ту розу, которую я дал тебе сегодня, и они, верно и тайно, доставят тебя в мои объятия». Бледная и дрожащая Изиса молча слушала чтение этого послания. Что ж, решительный момент наконец пришел.
С наступлением ночи, мрачная и молчаливая Нефтиса снова нарядила подругу, надела ей на шею священный амулет и после прощального поцелуя, закутала ее в плащ. Простившись с Кениамуном, собиравшимся проводить ее хоть до реки, Изиса вышла из дома и заспешила к Нилу. Не доходя до берега, она в последний раз пожала руку Кениамуна и побежала к маленькой лодке, стоявшей в указанном месте. В ней сидели двое мужчин. Когда она приблизилась, один из гребцов встал. Заметив в руках Изисы розу, он указал на такую же, прикрепленную к его шапке, и помог ей сесть в лодку.
Изиса, совершенно подавленная, опустилась на скамейку. Теперь все кончено, всякое отступление отрезано. На минуту силы оставили ее, но Изиса была женщина мужественная и энергичная и скоро подавила эту слабость. Даже инстинкт самосохранения подсказывал ей, что больше, чем когда — нибудь, необходимо хладнокровие и ясность ума, чтобы все видеть и приготовиться вовремя ко всем случайностям.
Доехали очень быстро и в гробовом молчании. Несомненно, гребцы были тоже немые, так как ни одно слово не сорвалось с их губ. Скоро показалась громадная стена, опоясывавшая владения Хоремсеба. Лодка, не останавливаясь, проплыла мимо лестницы к сараю. Ворота бесшумно пропустили ее и опять захлопнулись.
Изиса пытливо огляделась кругом. В глубине сарая виднелась великолепная лодка, а на каменных ступенях стояли два богато одетых молодых раба с факелами в руках. Один из гребцов приподнял молодую девушку и поставил ее на первую ступеньку, указав рукой на двоих юношей. Те, в свою очередь, жестами пригласили ее следовать за ними.
С надрывающимся сердцем Изиса покорно последовала за провожатыми, которые шли впереди и освещали ей путь. Так прошли несколько аллей, показавшихся ей бесконечными. Кругом все было пустынно и только шум их шагов нарушал глубокую и торжественную тишину сада.
Вдруг, на повороте одной из аллей открылась большая площадь. За ней высился дворец. Изиса остановилась, как очарованная, не в состоянии оторвать глаз от этого волшебного вида. Налево раскинулось очень большое озеро, на гладкой поверхности которого отражалось пламя высоких бронзовых треножников, стоявших на берегу. Громадный фасад дворца украшал целый ряд массивных, выкрашенных в яркую краску, колонн, освещенных бесчисленными светильниками и треножниками, в которых горела смола. Этот кровавый свет, как отсвет пожара, фантастически озарял скульптуры, разноцветные орнаменты, диковинные цветы и гранитные ступени, ведущие в сад. Ясно видны были силуэты рабов.
Хриплый возглас одного из провожатых заставил Изису очнуться, она пошла дальше, готовясь с минуты на минуту встретить Хоремсеба, но он не показывался, и ее встретил Хамус. Он отвел ее в маленькую изящную комнату, похожую на ту, в которой держали Нефтису, — с одной только разницей, что эта выходила в большой сад.
— Господин кланяется тебе, — сказал евнух. — Вот эту комнату он назначил для твоего пребывания. Здесь ты найдешь все необходимое, касательно одежды и украшений. Там на столе я приказал поставить прохладительное. Пей и кушай, если тебе угодно, а потом отдохни. Дальнейшие приказания ты получишь от самого господина.
Слегка поклонившись, Хамус вышел.
Оставшись одна, Изиса присела на ложе. Обхватив руками колени, она глубоко задумалась. Что будет дальше? Придет ли уже сегодня господин отдать приказания своей новой рабе? Бесчестный человек, сбрасывающий маску, как только жертва переступает порог его жилища. О, скоро ли, наконец, пробьет час возмездия, когда Хоремсеб, бесправнее раба, будет ждать приказаний и приговора своих судей? Опустившись на колени, пленница развела руки в горячей немой молитве, вознеслась душой к бессмертным, умоляя их ускорить этот день мщения.
* * *
В ту же ночь, только несколькими часами позже, Таадар, старый мудрец, сидел один в комнате своего павильона. Он только что спустился из обсерватории, устроенной над крышей, где наблюдал звезды, стараясь прочесть по ним будущее. Но, очевидно, небо не предвещало ничего хорошего, так как глубокая складка прорезывала лоб мудреца, а на морщинистом и угловатом лице отражалась мрачная тоска.
Опершись головой на руки, он изучал папирус, на котором виднелись какие — то астрономические вычисления. Он был так погружен в свои занятия, что не заметил, как вошел Хоремсеб. И только когда тот дотронулся до его плеча рукой, он вздрогнул и встал.
— Кажется, я позволил себе прервать твои размышления, учитель, — сказал князь, присаживаясь к столу. — Нет ли новых препятствий для великого опыта, который обещал нам Молох и который должен раскрыть будущее? Или ты прочел какой — нибудь неприятный знак по звездам?