Так прошло два года. Анжела родила девочку, когда неожиданный случай разрушил наш мир и навсегда внес в замок несчастье и преступление.
Однажды вечером, когда мы ужинали, слуга доложил Беранже, что в замок пришла Мариам, цыганка, о которой я говорил выше, и умоляет его оказать ей милость: повидаться с нею. Дурное предчувствие сжало мое сердце. Я смотрел на эту мегеру, как на виновницу смерти Изабеллы и художника, и ее прибытие в замок считал дурным предзнаменованием.
Увы! Мое предчувствие не обмануло меня. С необыкновенной быстротой и могуществом, которые до сих пор остаются для меня тайной, это отвратительное создание снова приобрело над Беранже роковое влияние. Табор ее расположился в ближайших лесах. Любовника и поверенного этой мегеры, Гарольда, часто видели бродящим вокруг замка.
Первым результатом влияния Мариам было то, что Беранже стал пренебрегать женой и снова, очертя голову, бросился в изучение магии. Цыганка помогала ему в этом, проводя с ним целые дни в башне. Скоро я убедился, что между ними возобновилась прежняя преступная связь. Я был глубоко огорчен. Анжела же, права и гордость которой были оскорблены, начала чувствовать к мужу враждебность. Но целый ряд событий скоро превратил это чувство в беспощадную ненависть.
Сначала Мариам относилась к Анжеле с приниженностью собаки. Но та не любила подобного отношения к себе, и вообще, вся фигура цыганки была ей ненавистна. Ее шокировали ее кричащий костюм и грубые и дерзкие манеры.
Видя себя оттолкнутой с презрением Анжелой, Мариам тем энергичней овладела бароном и создала себе из него послушное орудие мести. Она забавлялась тем, что с все возраставшей беззастенчивостью дразнила Анжелу, доказывая ей, что настоящая хозяйка замка она.
Так, однажды, она довела свою дерзость до того, что отлучила маленького Амори. Когда мать пожаловалась барону на эту грубость, тот сурово ответил:
— Злой мальчишка укусил ее и получил только заслуженное.
С этого дня Анжела не спускала глаз со своих детей.
Некоторое время спустя мы собрались в столовой и ожидали только Беранже, чтобы сесть за стол. После довольно долгого ожидания, он пришел в сопровождении цыганки и объявил, что она будет обедать с нами.
Я был страшно возмущен. Анжела смертельно побледнела и встала со стула. Я последовал ее примеру, и мы уже собирались уйти из столовой, как вдруг Беранже схватил жену за руку.
— Что ты делаешь? Эта женщина достойна сидеть за нашим столом. Она приходится дальней родственницей нашему дому.
Благородная женщина посмотрела на него с невыразимым презрением.
— Я не сомневаюсь, мессир, что она достойна быть вашей родственницей, и даже была бы более подходящей для вас подругой жизни, чем я. Я глубоко сожалею, что лишила ее этого места, благодаря тому упрямству, с которым вы удерживали меня здесь. Теперь же я объявляю вам, что за одним и тем же столом нет места законной супруге и дерзкой любовнице.
С этого дня положение еще более обострилось. Беранже, подстрекаемый мегерой, стал часто ужинать в башне. Кроме того, циничная грубость любовницы начала отражаться на манерах и словах барона. Беранже от природы был суров, недоверчив и своеволен; со времени же возвращения Мариам эти дурные качества его развились с особенной силой. Суровость его превратилась в жестокость, а упрямство в тиранию. Мрачная недоверчивость его распространилась на всех окружающих, а расчетливость его перешла в скупость. Беранже всегда боялись; теперь же стали его ненавидеть и распускать про него самые зловещие слухи. Передавали шопотом, что он продал душу дьяволу в обмен на тайну делать золото, что он занимается черной магией и приносит демону человеческие жертвы. Исчезновение двух детей и служанки Анжелы как бы еще более подтвердило эти предположения и сделало барона ненавистным для всех.
В то время я не знал всех этих разговоров и исчезновение служанки приписывал несчастному случаю. Теперь, увы! я знаю, что все это правда, что много преступлений лежит на душе Беранже. Господа, я спрашиваю себя, не играла ли здесь роль странная, роковая судьба? Барон родился в 1440 году; в том же году, в тот же самый день, был казнен маршал Ретц, монсиньор Жиль де Лаваль, проклятой памяти колдун и убийца детей и женщин. Когда душа этого проклятого попала в ад, не упросила ли она тени отпустить в колыбель новорожденного, не защищенного еще Св. Крещением, и не вселился ли один из демонов Жиля в Беранже, чтобы заменить им себе казненного? Ужасная тайна, которую даже страшно исследовать!
Итак, душа барона окончательно омрачилась, а один случай, который я хочу отметить здесь, так как он произвел на меня ужасное впечатление, разбил даже те внешние узы, которые еще связывали его с религией.
В эту эпоху цыганка, ободренная своей властью над бароном, сделала несколько попыток избавиться от Анжелы, без согласия Беранже, конечно, но несомненно в расчете на безнаказанность, если бы открылось ее сообщничество. Так, один бродяга, которого нигде не нашли, чуть не убил ударом ножа благородную даму в то время, когда она гуляла вне стен замка. В другой раз ее лошадь понеслась, испуганная каким — то негодяем, неожиданно выскочившим изо рва. Наконец, Анжела чуть — чуть не была отравлена.
В тот день, когда совершилось это отвратительное покушение, я видел, как Мариам, перед ужином, вошла в столовую, под предлогом взять вещь, позабытую бароном. За ужином Анжела, по обыкновению, выпила свой кубок, а затем, простившись с мужем, удалилась в свои комнаты.
Не прошло и часа, как ко мне прибежала служанка и объявила, что благородная дама чувствует себя очень нехорошо и просит меня немедленно же прийти к ней.
Когда я пришел, Анжела страшно страдала спазмами в желудке, сопровождавшимися сильной рвотой. Будучи по необходимости немного врачом, я тотчас же узнал все симптомы отравления. Я поспешно сбегал за своим ящиком с лекарствами и дал ей противоядие, которое, к счастью, быстро подействовало. Боли успокоились, выступил обильный пот и бедная женщина заснула крепким и спокойным сном. Она запретила говорить об этом случае барону, так как его присутствие с некоторого времени стало ей положительно ненавистно.
На следующее утро, когда я пришел навестить Анжелу, она была еще бледна и слаба, но всякая опасность уже миновала.
— Я решила сегодня сказать Беранже об этом покушении, — сказала она мне. — Я не могу поверить, чтобы он желал моей смерти. Но, в таком случае, он должен удалить эту женщину, которая настолько дерзка, что покушается на убийство. Не может же он терпеть, чтобы мать его детей отравляли, как крысу, за ее же собственным ужином?
— Хорошо, дочь моя! — сказал я. — Я буду с вами, чтобы подтвердить ваши слова.
За обедом барон даже не спросил о причине страшной бледности и очевидной слабости Анжелы. Перед концом обеда благородная дама заметила с иронической улыбкой:
— Я никогда не требовала, Беранже, чтобы ты обращал внимание на мою физиономию, но сегодня я должна попросить тебя сделать это. Может быть, ты увидишь что — нибудь интересное.