– Ты свинья! Низкий интриган! – и, не сдержавшись, залепила ему звонкую пощечину.
У него дернулась голова, но он только укоризненно на нее посмотрел. Мягко разрешил:
– Ну, давай, бей, только зубы не выбей, рука-то у тебя тяжелая.
Опомнившись, Жанна сползла с дивана и быстро накинула фланелевый халатик. Повернулась к нему и разъяренно потребовала:
– Убирайся отсюда! И чтоб я тебя больше не видела!
Павел попытался что-то возразить, но она заявила:
– Давай уматывай, или уйду я!
Угрюмо встав, Новицкий оделся и вышел, понимая, что любые его слова возмутят ее еще больше.
А в это время на своей половине создавшуюся ситуацию обсуждали родители. Мать не понимала, почему муж так лояльно относится к Павлу. Ведь видно, что дочь его просто не выносит. Зачем же его поощрять? Сначала на работу его принял, потом в дом привел? Неужели какой-то выпендристый парень ему дороже, чем родная дочь?
Дмитрий Сергеевич укоризненно покачал головой.
– Лиза, ты же хороший психолог, почему же ты не видишь очевидного? Жанна его любит, но какая-то тяжелая обида мешает ей его простить. Я думаю, у них были уже близкие отношения – они же учились вместе. Что-то произошло, я склонен считать, что достаточно серьезное, потому что Жанна человек справедливый, и из-за какой-нибудь ерунды так относиться к нему бы не стала. Что может произойти с юной девушкой, впервые оказавшейся оторванной от дома, ты и сама можешь предположить.
Елизавета Александровна ахнула.
– Ты думаешь, он сделал ее беременной?
Отец тяжело нахмурился и неохотно кивнул.
– Не исключено.
Мать задумалась и отвергла это предположение:
– Нет, не верю. Она девушка разумная, такого бы просто не допустила. К тому же она ничего мне об этом не говорила.
Дмитрий Сергеевич сумрачно заметил:
– А разве наши дети говорят нам о своих проблемах? О действительно серьезных проблемах? Ты думаешь, если они молчат, то проблем вроде как бы и нет?
Замахав руками, Елизавета Александровна возмутилась:
– А почему бы им нам и не сказать? Разве мы плохие родители?
Он заметил:
– Нет, мы не плохие родители. Мы слишком правильные родители. Мы поможем, конечно. Но не пожалеем, а осудим. Во всяком случае, именно так они и думают.
Скептически поджав губы, Елизавета Александровна осторожно заметила:
– Ну хорошо, допустим, что всё так и произошло. Жанна попала в сложную ситуацию, сказала ему об этом, а он заявил, что здесь ни при чем. Ей пришлось справляться с этим самой. Конечно, это был жуткий стресс. После такого понятно, что она смотреть на него не может. Но почему тогда он снова начал за ней ухаживать? Понял, что был не прав, и хочет загладить свою вину?
– Да нет, такие парни, как Павел, никогда свою вину не признают. Упрямы очень. Он просто понял, что любит Жанну, и пытается всеми силами ее вернуть. Одно то, что он приехал в нашу деревню, говорит о многом. А что действует нахрапом, так это нормальное мужское поведение, о котором мы практически забыли. Посмотришь, как в нашей школе старшеклассницы за парнями увиваются, а те недотрог из себя изображают, так на душе противно становится. Что за время такое, всё шиворот-навыворот! Вот я и считаю, что Павел если и виноват, так поступив в свое время с Жанной, всё же прав, пытаясь ее вернуть и доказывая свою любовь. Пусть и такими дикими методами.
Жена иронично усмехнулась.
– Все твои слова – просто мужская солидарность в действии.
Дмитрий Сергеевич согласился:
– Ну, если хочешь. Но вообще-то я о Жанне больше пекусь. Из всего нашего окружения Павел подходит ей больше всех. У нее характер независимый, порывистый, а он сможет держать ее в руках.
– Ну сейчас-то между ними точно ничего не было. Ты считаешь, что Жанна пойдет за него?
– Сейчас нет, но к лету, я думаю, он своего добьется. Ты замечала, как она смотрит на него, когда считает, что ее никто не видит?
Елизавета Александровна сочувствующе вздохнула.
– Да уж. Взгляд у нее такой страдающий. Я как-то даже спросила, что это с ней, но она отшутилась.
– Ну, я же говорил тебе, что дети о серьезном нам не говорят? Может, конечно, и огорчить боятся, и такое возможно.
– Ну и что мы будем делать?
– Держать строгий нейтралитет, естественно. Это ведь дело тонкое, политическое. Главное – никого не обидеть. Они всё равно будут вместе, так что ссориться ни с кем из них нам не резон.
Жена согласилась, и они решили сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
Весна пронеслась как одно мгновенье. В этом было странное несоответствие, которого Павел никак не мог понять. В деревне дни тянулись очень долго. Во всяком случае, за утро он успевал переделать уйму дел. Потом по восемь часов проводил в школе. И еще оставался огромный вечер, за который он успевал сделать все, что ему присылали по интернету, поучаствовать в создании очередной компьютерной игрушки, посмотреть что-нибудь по телеку, и еще около часа помаяться от безделья!
А вот месяцы и даже годы пролетали молниеносно. Вот опять закончился очередной учебный год и детей распустили на летние каникулы. В другое бы время он и сам махнул отдохнуть куда-нибудь за границу, но Жанна никуда ехать не собиралась, и он тоже остался, не в состоянии уехать от нее более чем на пару дней.
Хотя для чего это сделал, не понимал – Жанна избегала его всеми силами и, отдыхая где-нибудь на Майорке, он видел бы ее не чаще, чем теперь, когда они жили на соседних улицах.
В один из жарких июльских дней шел по улице, когда возле него притормозил старый Урал. За рулем сидел его тезка дядя Паша, один из многочисленных родственников Жанны.
– Павел, на рыбалку не хочешь? Можем подхватить.
Павел не хотел ехать на рыбалку. Тупо сидеть с удочкой на берегу он считал бездарным занятием.
Но тут тетя Катя добавила совершенно незаинтересованным голоском:
– Мы по дороге еще и Жанну подберем, она хотела съездить с нами.
Павел оживился, вдохновленный надеждой побыть с Жанной пару-тройку часов, не выискивая дурацких предлогов. Он пообещал, даже не сказав, что согласен:
– Минуту подождите, я быстро!
И умчался переодеваться – ехать в тайгу в шортах и свободной футболке, что были на нем сейчас, значило отдать себя на съеденье гнусу.
Жанна ждала тетю с дядей в доме, экипированная для похода в тайгу – в плотных джинсах, водолазке с длинным рукавом и высоким воротом. На стул у входа бросила плотную ветровку, готовясь натянуть ее сразу, как прозвучит призывный сигнал Урала. Конечно, ехать на мотоцикле не так комфортно, как на внедорожнике, но они собирались ехать туда, где никакая машина бы не прошла.