А уж как проводить свободное время, это, согласитесь, мое личное дело.
В районе девяти вечера, вооруженный бутылкой шампанского, коробкой конфет и букетом цветов, я позвонил в знакомую дверь. Жанна открыла и, хихикая, втянула меня внутрь. На ней был полупрозрачный пеньюар, сквозь который просвечивало черное кружевное белье.
— Может, сразу в спальню? — прошептала она, прижимаясь ко мне.
Сами понимаете, что я не стал сопротивляться, и мы, минуя гостиную, прошли в комнату, главным украшением которой служила огромная кровать производства Испании.
Жанна рухнула на нее и приняла соблазнительную позу, я мгновенно вылез из одежды и аккуратно повесил ее на стул.
— Ваня, — капризно протянула любовница, — ты жуткий зануда! Видел, как в кино показывают? Она его зовет, а он рвет на себе рубашку, швыряет брюки…
Я усмехнулся. Иди потом домой без пуговиц и в измятом костюме, секундное дело пристроить одежду аккуратно.
— Ваня, — капризничала Жанна, — хочу шампанского! С хлопком, ну же!
Я покорно взял бутылку. Ну отчего женщины, вместо того чтобы сразу заняться любовью, начинают вести себя, словно избалованные пятиклассницы. Сейчас мы будем пить шипучку, от которой у меня неизбежно возникает изжога, потом закусывать ее липкими конфетами. Затем Жанна поставит эротическую, на ее взгляд, музыку, прикроет торшер розовым платком и медленно выскользнет из пеньюара. Слава богу, что пока у меня нет проблем с потенцией, иначе дама, проделав весь нудный ритуал обольщения, могла бы остаться весьма разочарованной конечным результатом.
Хорошо, что мне удалось отучить ее пользоваться индийскими благовониями, а то Жанна постоянно норовила зажечь дымящиеся коричневые палочки, распространяющие удушливую вонь.
Но хуже всего приходится после любовной игры. Во-первых, на меня сразу нападает голод, очень хочется чего-нибудь простого: котлету, сосиску, на худой конец бутерброд с колбасой. Но ничего подобного Жанна в холодильнике не держит, а желание подкрепиться после любовных объятий считает вульгарным. А во-вторых, недополучив необходимых калорий, я начинаю стихийно засыпать. Жанна же может устроить истерику, услышав ровное сопение любовника, я должен без устали говорить ей о своих чувствах.
Вечер покатился по проторенной дорожке. Шампанское, шоколад, слащавое мурлыканье Иглесиаса, полумрак. Наконец меня допустили к телу. Я обнял Жанночку и… раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — подскочила любовница.
Надев халат, она вышла в коридор, я остался в спальне. Через секунду она ворвалась назад с самым безумным видом.
— Это Григорий, скорей уходи.
Я вскочил на ноги.
— Куда?
— В шкаф, нет, туда нельзя, — заметалась Жанна, — ой, он тебя найдет, он меня выгонит, ой…
Честно говоря, я тоже немного струхнул. Григорий человек простой, особым воспитанием не обремененный, он не станет мирно пить чай на кухне с амантом своей законной супруги, просто по-мужицки выстрелит в меня, и все, прощайте, Иван Павлович.
— Сюда, — ринулась к балкону Жанна, — давай.
Я машинально повиновался и оказался на узком пространстве, совершенно голый и босой, как в том сне. Через секунду распахнулась дверь, и моя одежда, брошенная дрожащей ручкой, пролетев мимо, спланировала с седьмого этажа. За ней последовали ботинки, барсетка, шампанское, конфеты, цветы…
— Ты еще тут? — прошипела Жанна. — Беги! Скорей, не стой!
Ситуация сильно напоминала анекдот. Помните эту замечательную историю? Внезапно из командировки возвращается муж, любовник, как истинный мужчина, перекрестясь, выпрыгивает с девятого этажа, остается лежать с переломанными костями и слышит сверху голос своей возлюбленной:
— Эй, чего задержался, отползай, отползай быстрей.
Я, правда, нахожусь сейчас на седьмом, но как-то все равно меня не тянет броситься вниз.
— Давай, — шипела Жанна, — он в ванной руки моет!
— Ну куда мне деваться?
— Прыгай!
— С ума сошла!
— Ты хочешь, чтобы Григорий меня выгнал?!
— Я не желаю умирать раньше времени.
— Поторопись, Гриша любит курить на воздухе, — рявкнула моя любимая, захлопнула балконную дверь и задернула плотную штору.
Я посмотрел вниз. С детства боюсь высоты. И что прикажете делать? Стоять на балконе голым довольно холодно и опасно. Вдруг Гриша сразу схватится за сигареты? Что я ему скажу? Здрасте, мы водопроводчики. А если мужик оторопело поинтересуется: «Отчего голый?»
Я что, должен ответить: «Боюсь испачкать одежду, поэтому чиню унитаз на вашей лоджии обнаженным»?
Ну и какова моя дальнейшая судьба? Что останется от Ивана Павловича, когда он шмякнется об асфальт?
— Дяденька, — прозвучал хриплый голосок, — а чего ты там делаешь?
Я повернул голову. На соседнем балконе стоял мальчик лет тринадцати. Его круглые глазенки смотрели на меня с невероятным любопытством.
— Курю, — поежился я.
— Голый?
— Да.
— А где же сигарета?
— Выбросил ее, — нашелся я, — вообще баловаться табаком не советую, плохая привычка.
Внезапно мальчишечка погрозил мне пальцем:
— А не ври-ка! Ты пришел к тетке, что рядом живет, только вы разделись, как ее муж вернулся.
— Ты слишком осведомлен для своего возраста, — вздохнул я, поеживаясь.
Парнишка кивнул:
— Ага. У меня папка мамку так застукал и ушел, теперь вдвоем с ней живем. И чего вы делать собираетесь?
— Честно говоря, не знаю, — признался я, — может, ты чего придумаешь?
— Ща, — кивнул мальчик и исчез.
Я вновь остался в одиночестве и затрясся от холода. Глупо рассчитывать, что ребенок поможет мне выбраться из идиотской ситуации.
Мальчонка вернулся, таща доску.
— Вот, — радостно оповестил он, — сейчас положим ее между балконами, ты по ней и проползешь, Ваня.
— Откуда ты знаешь мое имя? — удивился я.
— Ничего я не знаю, меня Ваней зовут, — сообщил неожиданный помощник.
— Будем знакомы, Иван Павлович, — церемонно кивнул я.