Значит, он поступил точно так же, как этот вульгарный Сашок? Тоже угрожал, что быстренько поменяет ее на другую, если будет ерепениться. И какой бес его попутал это ляпнуть? Ну, слезами и пустым раскаяньем делу не поможешь. Тут надо действовать по-другому. Ясно, что предупреждать Аню о встрече нельзя, нужно действовать стремительно и в лоб. Никаких предварительных договоренностей и размуссоливаний о необходимости беспристрастного разговора. Она опять будет не одна, и разговор не состоится. Решил дождаться ее после работы и поговорить во что бы то ни стало.
В понедельник подъехал к типографии ровно в пять, хотя для этого ему пришлось умотать с работы на час раньше под недреманным оком папы римского. На старинной башне, где находился редакторский отдел, безмолвные куранты остановились на пяти, и из дверей показался спешащий по домам народ.
Через пять минут всё стихло. Ани не было. Он раздраженно ударил по рулю. Неужели приехал зря? Подождав еще полчаса, вылез из машины и вошел в гулкий вестибюль. И почему это в старых домах всегда делали такие огромные прихожие? Чтобы больше прислуги могло согреться в холода, если званый вечер или бал? В чем смысл?
Единственное, что ему понравилось – живительная прохлада после жаркой улицы с запахом плавящегося асфальта. Хотя в его машине и был установлен мощный кондиционер, запах раскаленного металла чувствовался и в салоне. Здесь же царила блаженная тишина и прохлада.
Путь ему решительно перерезала вахтерша в форменном синем халате с вензелем на нагрудном кармане. Начальственным голосом спросила:
– Вы куда, молодой человек?
В голове Антона сразу зазвучали слова из песенки Высоцкого «как расплодилось низшее начальство…», но он корректно ответил:
– Я ищу Анну Терентьеву. Она все еще на работе?
Низшая начальница категорично ответила:
– В здании никого нет. Все ключи от кабинетов сданы. Так что идите себе!
Антону ничего не оставалось, как развернуться и выйти. Что же делать? Где Аня? Прозевать ее он не мог. Ушла раньше с работы, отпросилась? А зачем? И, главное, куда? Уныло вздохнув, поехал к ней домой. На его настойчивый звонок никто не открыл. Он немного потоптался на лестничной площадке, прикидывая, что делать дальше.
Почувствовав, что его затылок сверлит любопытный взгляд из квартиры напротив, резко обернулся и посмотрел туда. Действительно, в глазке что-то мигало. Спустился вниз, устроился поудобнее в машине и приготовился ждать.
Прождал до одиннадцати часов, не понимая, где может быть Аня. В первом часу, донельзя раздосадованный, посмотрел на темные окна квартиры и нажал педаль газа. Дома принял душ и голодный упал на кровать.
На следующий день после работы заскочил к отцу. Тот только что вернулся с работы и шагал по квартире с пылесосом в руках. Антон поразился. Никогда раньше папа-генерал не занимался домашним хозяйством, если в доме была женщина. Четкое разделение обязанностей. Жизнь по уставу. Никаких отклонений, за которые наряд вне очереди.
Когда он высказал все это отцу, тот отмахнулся, как от глупого несмышленыша.
– Да просто я никого в жизни не любил. Не до того было. Да и как можно было любить этих сорок, уж извини, но и твоя мать в их числе, которым нужен был только блеск погон? Ну, и смазливая рожа в придачу.
Антон, поняв, что ноги его просто не держат, упал на ближайший стул.
– И что, ты теперь все домашние дела делаешь сам?
Отец спокойно пояснил:
– Да когда как. Настя большей частью посреди недели отдыхает, тогда она убирает и готовит. Если не зачитается.
Антон вспомнил, что говорила о матери Аня.
– Понятно. Если ей в руки попала интересная книжка, пиши пропало?
Генерал согласился:
– Она обо всем забудет. С ней даже разговаривать в это время бесполезно – она ничего не слышит. Приходится ждать, пока дочитает.
Сын недоверчиво покачал головой и потрясенно замолчал. Отец убрал в квартире, и они перешли на кухню. Повязав кокетливый фартук с яркими желтыми ромашками, Юрий Андреевич углубился в поваренную книгу. Выискав достаточно простой, но, похоже, многообещающий рецепт, принялся готовить.
– Что это такое – запанировать? – шеф-повар с надеждой посмотрел на молча следящего за его манипуляциями зрителя. – Не знаешь?
Антон хмуро посмотрел на отца, недоумевая, откуда тому в голову пришла подобная мысль.
– Откуда мне знать? Я на повара не учился.
Отец осуждающе покачал головой.
– Но ты же больше года прожил с Аней. А она чудно готовит. Мог бы чему-нибудь и научиться. Вчера у Насти был выходной, и они вдвоем такой бешбармак приготовили, пальчики оближешь!
Антон чуть не упал со стула.
– Она вчера у вас была? Почему ты мне не сказал?
Юрий Андреевич строго посмотрел на непутевого сына.
– А с чего я тебе про нее докладывать вдруг должен? Ты же со Светланой живешь, – внимательнее посмотрев на сына, понял, – или уже нет?
Тот подтвердил, пряча взгляд:
– Да, мы расстались.
Отец разозлено констатировал:
– И эта не угодила!
Антон взорвался:
– Кончай, батя, морали читать! Самому-то до идеала, как до луны!
Генерал с достоинством поправил:
– Заметь, мой дорогой, все мои женщины сбегали от меня сами, вполне добровольно. Я их к этому не вынуждал. Всегда вел себя по отношению к ним порядочно. Никому не изменял и из дома не выставлял. Дисциплина им не нравилась, но это уж не мои проблемы.
Сын иронично возразил, откинувшись на стуле, закинув нога на ногу и раскачиваясь, как на тонущей лодке:
– А сейчас о какой дисциплине может идти речь? Сам порядок в доме наводишь, сам еду готовишь, подозреваю, что и бельишко сам стираешь.
Юрий Андреевич строго прикрикнул, напомнив сыну детские годы:
– Прекрати качаться на стуле! Упадешь!
Антон незамедлительно сел прямо, и раздраженно фыркнул. Вот что значит сила привычки! Слово отца – закон.
– А насчет дисциплины в семейной жизни, то все хорошо в меру. Мы с Настей делаем всё поровну. Вроде неплохо получается.
Сын саркастично уточнил:
– Когда она не зачитывается.
Отец пожал плечами.
– У каждого свои недостатки. Так почему от тебя ушла Светлана?
Антон отвернулся к окну и засопел. Ответил крайне неохотно:
– Она и не хотела уходить, это я ее выгнал.
Отец цепко продолжал допрос, несмотря на активное нежелание сына отвечать:
– И за что это, скажи на милость?
– Трахается с кем попало!