Лгать не было смысла, и я подтвердила:
— Ага. Когда шла домой.
У Иринки аж глаза засверкали от возбуждения.
— И что?
Я не стала говорить о его требовании сесть к нему в машину и реакции на это Викуси. Просто поведала усеченный и выхолощенный вариант:
— Попрощались и разошлись. А ты что подумала? Что он высадит Викусю и увезет меня на своей машине в голубые дали? Окстись! Нам с тобой не по восемнадцать лет, чтобы фантазировать! Ты должна бы уж убедиться, что принцы на белых конях увозят своих избранниц только в сказках. А наша жизнь на сказку не похожа, хотя по-своему и неплоха. — И, чтобы прекратить нервирующий меня допрос, напомнила: — Кстати, ты не забыла, что завтра мы идем на «Золушку»?
Подружка невольно захихикала.
— Помню, конечно. Ты не находишь это показательным — мы постоянно с тобой ходим на сказки?
Мне это тоже казалось забавным, и я закивала.
— Ага! Нам с тобой в реальной жизни сказок не хватает, вот мы и восполняем их искусственно. Хотя этот способ мне очень нравится. Ты не помнишь, кто завтра танцует?
Она стала припоминать, и мы благополучно ушли от опасной темы. Говорить о Евгении мне вовсе не хотелось. Я еще не поняла почему. Может, из-за чувства ущербности, возникающего у меня при его появлении? Но чем оно может быть вызвано? Заниматься самоанализом было опасно — никогда не знаешь, куда он может тебя завести, и я стала думать о безопасном — о пришедшей к нам книге Лукьяненко «Ночной дозор», прикидывая, достойна ли она моего внимания, или мне почитать что-нибудь из классики?
Шло время. Ни Викуси, ни ее бойфренда я не видела. Наши дамы были глубоко разочарованы — Викуся с несвойственным ей благоразумием перестала демонстрировать местным львицам своего друга, а может, это он отказывался от ее предложений. Я уже и забыла о его появлении в библиотеке, и только Лидия Антоновна мечтательно вспоминала о нем после разгрузки очередной партии книг, жалея об утраченном грузчике.
Как-то теплым весенним вечером мы с Иринкой вышли из библиотеки, направляясь в сторону проспекта. Светило солнце, пели птички, небо сияло такой голубизной, что на него было больно смотреть. Благодать, одним словом. Живи и радуйся! Но Ирина, не в состоянии расстаться со своими идиллическими мыслями, навязчиво вспоминала появление Викуси со сногсшибательным франтом, портя мое радостное настроение. С той поры прошел уже месяц, прошлогодний снег, как говорится, давно пора забыть. Но нет, она упорно болтала о нашей секс-бомбе, плавненько переходя на странное поведение ее кавалера. Почему-то она была уверена, что я ему здорово приглянулась.
— Ну как ты не понимаешь! Если он так решительно бросил Викусю на виду у всех и кинулся за тобой, то это что-то да значит! И не делай вид, что не понимаешь, в чем дело!
Блаженно щурясь от ласкающих лучей солнца, я лениво возразила:
— Просто он до глубины души был возмущен моим неприличным поведением и желал лишь снять с меня нетоненькую стружку, а вовсе не объясниться мне в любви с первого взгляда! Кстати, он заявил, что я ехидна. Что-то не похоже на комплимент, как ты думаешь?
Но мои заверения Иринку не устроили. Она снова запела свою фантастическую песню, от которой я скучно морщилась, никак не поощряя ее нелепые домыслы, стараясь не подкидывать дров в огонь, надеясь, что без пищи он угаснет. Но не тут-то было! Пользуясь моим молчанием, подружка разразилась такой уймой пламенных предположений, что я, не выдержав ее очередного феерического пассажа, возмутилась:
— Иринка, неужели ты и в самом деле считаешь, что такой крутой и упакованный мог всерьез заинтересоваться мной, серой библиотечной мышкой?
Про серую мышку — это чистое кокетство. Никогда я себя мышью не считала. Если уж подыскивать сравнения среди грызунов, то мне больше всего импонировал образ джунгарского хомячка, взлохмаченного, с пухлыми щечками, с вечно улыбающимся ртом. Бежит он своей дорогой по своим делам и не обращает внимания на окружающих… Но этими мыслями я с подружкой делиться не собиралась. Зачем сбивать патетику момента? И с должным порицанием в голосе добавила:
— К тому же я старше его почти на десять лет! Или ты просто поддразнить меня хочешь, чтобы жизнь медом не казалась?
Она нелепо захлопала наклеенными для создания неземной красоты ресницами, в которых была похожа на глуповатую куклу.
— Ну что ты! Я тебя вовсе не дразню, а констатирую факты. А они таковы…
Я злорадно перебила ее с кривой ухмылкой:
— А факты таковы: этот красавчик, по твоему мнению, бросивший красавицу и умницу из хорошей семьи…
Тут подружка посмотрела на меня с совершенным недоумением, несколько приведя в чувство. В самом деле, куда это меня занес порыв красноречия? Про красавицу никто не спорил, но умницей Викусю мог назвать только слепоглухонемой… Но мне очень понравился сей стилистический оборот. Ничего, что он являлся бесспорной гиперболой, зато как красив! И я твердо указала ей на слабое звено в ее рассуждениях:
— Вот уже месяц этот твой страстно влюбленный не появляется на нашем горизонте, хоть и должен ухаживать за мной, раз уж влюбился…
Иринка несколько приувяла, но все еще барахталась, никак не желая признать свое поражение:
— Ну да, но ведь и за Викусей он тоже не приезжает…
Для вящего ее убеждения я понизила голос, проникновенно говоря:
— Ну, возможно, Викуся просто поумнела и больше не машет им, как красной тряпкой, перед нашими носами. У нас ведь есть такие, как Ольга…
Исчерпав все свои доводы, Иринка печально уставилась в туманную даль, наивно надеясь на чудо.
И оно внезапно произошло, доказывая, что Господь слышит просьбы чистых душой девушек. И пусть мне больше не говорят, что чудес не бывает. Перед нами, будто материализовавшись от ее настойчивого желания, нарисовался черный джип, перегородивший дорогу. До меня не сразу дошло, кто это, и я возмущенно погрозила кулаком беспардонному водиле. Какой нахал ездит по пешеходным дорожкам? Уступать дорогу я не собиралась и осталась стоять, где стояла. Пусть едет, где хочет, хоть по бордюру на задних колесах…
Но водитель и не думал ехать дальше. Он затормозил как раз перед нами, и на дорогу слишком уж шустро выпрыгнул Евгений. По моему мнению, такие персоны должны выходить из машины не спеша, по частям, чтобы внушать уважение: сначала ноги, потом туловище и только потом все остальное. Но он возник перед нами внезапно, как черт из табакерки.
На нем были строгий черный костюм, светло-серая рубашка и элегантный серебристый галстук. В таком наряде только жениха на собственной свадьбе изображать. И куда они с Викусей собрались? Я попыталась припомнить, в чем сегодня щеголяет его подруга, и не смогла. Но это совершенно не важно. Викуся одевается всегда по моде и к лицу и в любой момент может отправиться в театр или на модную тусовку. Не то что я в своей длинной трикотажной юбке, не первой молодости сапожках и неброской китайской куртке. По цвету я вполне соответствовала бледной поганке: макияжа на мне не было и в помине, ведь я принципиально не крашусь. Если только иногда, чтобы потрафить Иринке, мажу помадой губы. Но это моя единственная уступка современным нравам.