Мы обошли его, как табурет, и пошли дальше, перейдя к соболям. К нам, выполняя служебные обязанности, подплыла высокая девушка, видимо, отвечающая за эту часть зала. Сияя фальшивой улыбкой, умильно поинтересовалась:
— Чем я могу вам помочь?
Сделано это было исключительно для успокоения хозяйских нервов, поскольку всем было ясно, что помочь нам можно было, лишь безвозмездно, то есть даром, как говаривала Сова из известного мультика, подарив по шубе. Я вежливо поблагодарила:
— Спасибо, ничего не нужно. Мы просто смотрим.
Услышав ожидаемый ответ, продавщица удовлетворенно вернулась на свое место, а мы двинулись дальше, бросив последний взгляд на окаменевшего владельца, которого от манекена можно было отличить лишь по руке, медленно поглаживающей волосы.
Но вот стойки с вещами закончились. Что ж, все хорошее когда-нибудь кончается, кончились и товары в этом бутике. Я посмотрела на часы. До конца обеда оставалось каких-то десять минут, пора на работу. Жаль покидать такой спектакль, не увидев заключительной сцены, но делать нечего. Кивнув Иринке, я, не оборачиваясь, энергично пошла к выходу, зная, что она следует за мной.
На пороге меня чуть не сбила счастливая парочка. Они держались за руки и хихикали, как подростки, хотя им было прилично за сорок. Разумеется, любви все возрасты покорны, но уж очень развязно они себя вели. Я внимательнее присмотрелась к ним. Лица у них были распаренные и смутные, как бывает после доброй порции выпивки или неумеренного секса.
Не успев зайти в магазин, дамочка громко воскликнула:
— Никто меня не искал? Этот занудный Антипов не приезжал? — Не дожидаясь ответа и не обращая внимания на предупреждающие взмахи продавщиц, прячущихся за стойками от этого самого Антипова, она вбила очередной гвоздь в крышку своего гроба: — Как он мне надоел! Сделайте то, сделайте это! Как будто меня муж сюда для этого устроил…
Мужчина не торопясь закрыл журнал, положил его на журнальный столик и поднялся, напомнив присутствующим грозного бога возмездия. Дамочка застыла, по инерции продолжая нелепо хихикать.
Он сурово проговорил, явно не собираясь спускать этой маловоспитанной особе ее хамство:
— Конечно, я вас к себе принял не для работы, а чтобы вы в это время мужиков ублажали. С чего вы решили, что здесь бордель? Муж считает, что вы на работе, а вы по чужим постелям кувыркаетесь? Даже знаю с кем. — Обратившись к ее спутнику, презрительно бросил: — Вашей жене, Павел, это тоже будет весьма и весьма интересно. — Отвернувшись от начавшего стремительно бледнеть Павла, сухо сообщил провинившейся: — Кстати, Клавдия Борисовна, можете считать, что вы здесь больше не работаете. Но это для вас привычно, не так ли? Сколько мест вы поменяли за последние два года? Припомнить сможете? — Повернувшись к менеджеру, властно распорядился: — Подготовьте документы к увольнению за утрату доверия. Если есть возражения, пусть обращается в суд, я там охотно объясню, чем вызвана такая формулировка.
Закончив свою разгромную речь, он, не дожидаясь ни оправданий, ни объяснений, повернулся и бесшумно исчез в дверях служебного помещения.
Парочка застыла в неподдельном ужасе, не веря, что такое могло произойти, а я, дернув за рукав, заставила застывшую подружку выйти на улицу. Пока мы по скользкому асфальту добирались до библиотеки, она без перерыва причитала:
— Ничего себе, какой тип! Злющий такой… Вначале он мне понравился, но теперь у меня от него аж мурашки по коже бегут… Как хорошо, что мы у него не работаем…
Мне пришлось встать на защиту справедливости:
— Ты не права. Он не злющий, просто защищает свои интересы. Если он будет потакать бездельницам, то тут же разорится.
Умом этот постулат Ирина принимала, но ее мягкое сердце с ним было категорически не согласно. Мне, если честно, эта сцена тоже была неприятна. Хотелось, чтобы возмездие настигло виновную без моего присутствия. Взволнованная Иринка заглянула мне в глаза, не в силах выкинуть из головы увиденное.
— А разве правильно уволить сотрудника за то, что он э… — она замялась, не зная, как культурно обозначить поведение великолепной Клавдии Борисовны, — гуляет, пусть и в рабочее время, по статье за утрату доверия?
Мне не хотелось вступать в юридическую дискуссию, тем более что я полный профан в этой области. По моему мнению, за такое поведение вполне можно уволить по любой статье. Да и откуда нам знать, что там происходит? Может, она уже полмагазина вынесла… На последних минутах обеденного времени мы заскочили в библиотеку, боком прокрались мимо с осуждением глядевшей на нас регистраторши и разлетелись по своим отделам.
Махнув Иринке на прощание рукой, я прошла в выкрашенный скромной серой краской служебный отсек и открыла дверь в отдел комплектования, где проработала вот уже четырнадцать лет, четыре последних — заведующей, то есть маленьким, но начальником. Боюсь, что начальник из меня не ахти какой — власть меня сильно утомляет, удовольствия от своего завства я не испытываю. Не хватает во мне чего-то, амбициозности, возможно.
На меня вопросительно глянуло три пары настороженных глаз. Все мои работники были уже на своих местах. Я нервно подняла голову. Стрелки больших часов на стене дрогнули и показали ровно два. Стянув с головы шапку, я, чтобы не опоздать, быстро уселась на место, не показав-таки дурного примера подчиненным. Мои милые дамы все поняли, но сделали вид, что так и должно быть. Только Лидия Антоновна, хохлушка предпенсионного возраста, ехидно намекнула на непорядок в моей одежде:
— Что, куртку-то снимать не надо?
Конечно, надо, но шкаф-то у нас в другой комнате, и разденься я там, не смогла бы так пунктуально восседать теперь на рабочем месте. Чтобы не шокировать правдой коллег, нахально соврала:
— Холодно мне, знобит немного. Мы с Ириной весь обед проходили по улице, а теперь я согреться не могу.
В Лидии Антоновне враз взыграли материнские чувства.
— Так и заболеть можно! Надо выпить горячего чаю с лимоном и медом!
Чтобы слова не расходились с делом, она включила чайник и вытащила из холодильника баночку с медом.
Моя заместительница Аля, или, вернее, Алевтина Павловна, была далеко не так проста. Она с улыбкой посмотрела на меня, намекая, что актриса из меня не очень. Ну, ее-то я провести и не пыталась: у нее двое маленьких детей, хотя она моложе меня на десять лет. У Лидии Антоновны тоже были две дочери, но они давно выросли, и она разучилась различать фальшь по голосу. Третий член моего коллектива, юный библиотекарь Марина, недавно пришедшая к нам из колледжа, и вовсе ничего не заподозрила. Более того, с искренней тревогой захлопотала:
— Аня, обязательно выпейте чаю с медом, а не то заболеете! Что тогда без вас мы будем делать?
Не стоит думать, что ею руководит беспокойство за мое здоровье. Она волнуется исключительно по поводу лишней работы, которая на нее навалится, если я заболею. По молодости лет она считает, что вселенная создана с единственной целью — чтобы ей жилось легко и комфортно.