Он снисходительно пожал плечами:
– Не хотите говорить – не надо! Только не заявляйте, что цвет натуральный! В природе такого сочетания: пепельные волосы и золотистые глаза – не бывает!
Она с досадой взглянула на него. Как же ей надоели его гадливая ухмылочка, его слишком сильное тело и весь он, такой благополучный и самодостаточный! Как от него избавиться? Охранников позвать, что ли? Перевела обеспокоенный взгляд на дверь.
Как будто услышав ее тайный призыв о помощи, она растворилась, и в проеме нарисовался Алексей.
– Даша, чай пить идешь?
Она посмотрела на часы и присвистнула от изумления. Большая стрелка отходила от четырех. Уже пятый час! Перевела взгляд на Юрия и заметила, как на скулах у него заходили желваки. Язвительно сообщила хмурому собеседнику:
– Да уж, с вами дежурство проходит незаметно. Думаю, это ваше главное достоинство. Однако ни за что не стала бы тратить на вас личное время!
Юрий наклонился к ней, положил руку на ее колено и хотел что-то ответить, но тут, поигрывая хорошо развитой мускулатурой, к нему вплотную подошел Алексей, и, мрачно сверкая глазами, с холодным бешенством спросил:
– Вам никто не говорил, господин хороший, что, в соответствии с режимом, отбой для отдыхающих в одиннадцать часов?
Юрий помрачнел, нисколько не испугавшись этой наглядной демонстрации силы, но не считая себя вправе впутываться в сомнительные разборки, которые – он это хорошо понимал – ничего доброго Даше не принесут. Но уйти просто так не позволяла гордость и он язвительно осведомился у смотрящей на них с затаенным испугом собеседницы:
– Еще один защитник? А как же ваш бедный, нежно любящий муж? – и, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел из комнаты, с презрением взглянув на стоящего по дороге охранника.
Алексей сжал кулаки и потемнел. Сделал невольное движение, будто хотел броситься вслед наглецу, но Даша вскочила и, подбежав к нему, просительно положила руку на его локоть:
– Не обращай внимания! Ты же знаешь, какими бесцеремонными бывают эти нувориши! Не в первый ведь раз, пора уж привыкнуть!
Он отказался от своего намерения, ободряюще похлопал ее по руке и озабоченно спросил, любуясь ее нежным лицом:
– Этот тип тебя не обижал?
Она отвернулась, чтобы он не увидел обиды в ее глазах. Врать не хотелось. Правду говорить нельзя. Постаралась выбрать нечто третье:
– Какое это имеет значение? Он через неделю уедет, и мы его больше никогда не увидим… – запнувшись, неуверенно уточнила, – надеюсь.
Алексей раздраженно повел накаченными плечами, догадавшись о том, что было не сказано. Ему очень хотелось врезать как следует этому городскому фату. Жаль, что нельзя. А если встретить его в городе, будто случайно? Домашний адрес и место работы записаны в карте, узнать не проблема. От этой коварной мысли он приободрился и зловеще оскалился.
Даша взглянула в его агрессивное лицо с горящими от предвкушения доброй драки глазами, и тихо попросила:
– Брось ты эти глупости! Хуже будет только тебе! Пойдем лучше пить чай!
Она прихватила с собой кусок испеченного днем капустного пирога и, взяв его за руку, как маленького ребенка, повела в комнату отдыха, где их дожидался хмурый и невыспавшийся Игорь, ведь охранники всю ночь добросовестно обходили дозором здание, свято выполняя инструкцию.
Утомительные предутренние часы не располагали к дружеской болтовне, и даже Алексей, строивший планы мести, был менее внимателен к Даше, чем обычно. Коллеги молча перекусили и разошлись.
В восемь часов Даша сдала смену и торопливо ушла домой, нервно оглядываясь по дороге. Если Юрий, уже не единожды доказавший свое беспримерное нахальство, увяжется за ней следом, то что она сможет сделать? Улицы всегда пустынны, к тому же за помощью она обращаться не посмеет, зачем ей лишние разговоры? Поэтому она, как уходящий от слежки подпольщик, заскочила сначала в гастроном, потом в аптеку, тщательно проверяя, нет ли за ней хвоста.
Даже уснуть сразу не смогла – всё прислушивалась, не раздастся ли где тихий шорох. Свекровь, к счастью, в этот день не появилась, и Даша смогла выспаться, правда, проснувшись, смутно припомнила сон, в котором присутствовал всё тот же нахальный тип. Посетовав, что никуда от него не деться, занялась будничными делами.
Вечером, когда насытившийся Валерий ушел к трепетно любимому им телевизору, она убрала на кухне, присела за чистый обеденный стол и задумалась. Что ей делать? До конца путевки Петрова осталась еще целая неделя дней. Встречаться с ним не было никаких сил. К его отъезду она превратится в дерганую неврастеничку.
Даша с сожалением подумала об отгулах, которые копила к покосу. Что ж, делать нечего, придется использовать их, хоть и не хочется. Съездит на недельку с дочкой к матери, проведает, как там братья.
Взяла с холодильника маленький календарик и посчитала. Чтобы совсем не встречаться с Юрием, отгулов не хватит. Придется отработать еще несколько смен. Зато потом – ищи ветра в поле! Что-то ей подсказывало, что в последние дни он предпримет решительный штурм. Она злорадно улыбнулась, представив себе его раздосадованную физиономию. Что ж, Петров Юрий Николаевич, будет вам приятный сюрприз, или, вернее, его полное отсутствие!
На следующий день написала заявление на отгулы, обосновывая его болезнью матери. Та и в самом деле прихворнула, но в ее помощи не нуждалась, отчим вполне мог заменить ее на пару дней. Заведующий корпусом хотя и поворчал для порядка, но просьбу не отверг.
Даша боялась возражений Валерия, но он, к ее удивлению, противоречить не стал.
– Хочешь ехать – езжай, но не думай, что я тебя привозить – отвозить буду. Не барыня, на рейсовом автобусе доберешься.
Поскольку Даша и не мечтала, чтобы муженек вдруг отвез ее с дочкой на машине, то его небрежные слова восприняла как милостивое разрешение.
Зато разошлась свекровка. Узнав, что невестка на следующей неделе ни с того, ни с сего вздумала уехать, вопила до хрипоты:
– Разве хорошие жены оставляют мужей одних?! Да еще таких красавцев! За ними глаз да глаз нужон! Да и кто готовить будет?! Белье стирать?! Валерий же работает! Устает! Его хорошо кормить нужно! Я укалываю до поздней ночи, мне разносолы разготавливать некогда! И не надейся, что я после работы еще и в твоем доме горбатиться буду!
Привычно выслушивая упреки, Даша утомленно подумала, что звание хорошей жены ей из рук свекрови всё равно никогда не получить, нечего и стараться. К тому же свекровкины заработки только предлог, чтобы ничего не делать по дому. Равнодушие Нины Андреевны к собственному домашнему очагу поражало. В ее доме всегда был образцово-показательный бардак, за который она корила невестку – почему не приходит и не убирает!
Свекор, сидевший рядом, ехидно успокоил сноху:
– Ты езжай, езжай! А муж пусть на блядки идет! Ему давно пора! У каждого мужика две бабы должно быть, одна для порядку в доме, стирать да убирать, а другая для постельного удовольствия. Вон на востоке не зря гаремы-то выдуманы.