Юрий с восхищением посмотрел на спутницу, сверкая голубыми глазами.
– Да, танцуешь ты здорово!
Он хотел еще что-то добавить, но Вадим, неслышно возникший за спиной, воскликнул:
– Смена партнеров! – энергично повесил свою даму на Юрия, подхватил за талию Дашу и умчался с ней.
Юрий озабоченно последовал за ними, вежливо разговаривая с презентованной ему дамой.
Вадим притиснул к себе отвоеванную девушку и, нагловато подмигнув, хрипло бросил:
– Вадим!
Даше не очень понравился нахрапистый тип, хотелось отпихнуть его, чтобы он не дышал в её лицо смесью почти всех алкогольных напитков, украшавших стол, но она сдержалась.
– Даша.
Партнер с преувеличенным восхищением посмотрел на неё. На его взгляд, она была несколько простовата. Но зато можно поразвлечься. А что? Все, что можно Юрию, которому он завидовал с первой минуты их знакомства, можно и ему.
– Вы прекрасны, Даша! Как повезло этому типу, что он не женат! Но что за патологическая страсть у нашего всеми любимого именинника выбирать подруг исключительно с именами на «ша»? Даша, Любаша, Катюша… Были еще в таком же духе, но тех я не помню. Уж слишком много их мелькало. Что вы думаете по поводу некоторого однообразия имен всех его пассий? Не говорит ли это о некоторой односторонности нашего общего любимца? – Он пренебрежительно предположил, не считая нужным скрывать свое полупрезрительное отношение: – Вам нравится быть одной из этой длинной цепочки? И, мыслю, вы не последнее в ней звено. А что вы думаете на этот счет?
Она равнодушно заметила, несколько позабавясь его специфическому пониманию мужской солидарности.
– Я думаю, что вы просто на редкость скверно воспитанный тип. Не щадя живота своего соответствуете своему имени?
Он озадачился.
– Это как?
Она небрежно пояснила.
– Насколько я помню, Вадим по-древнегречески значит насмешник, пересмешник. Дразнилка, одним словом.
Он посмотрел на неё, вытянув трубочкой тонкие губы.
– Оставим в стороне достоинства моего замечательного имени. Вы что, серьезно надеетесь, что именно на вас и прервется порочная цепочка? Напрасно надеетесь! Кстати, все его подружки надеялись на то же самое!
Она насмешливо взмахнула ресницами.
– А почему вы вдруг решили, что я этого хочу?
Он насвистел какой-то пошленький мотивчик, прежде чем ответить:
– Ну, наверное, не хочется всю жизнь провести в подстилках?
По закону подлости именно в этот момент музыка стихла, и его последние слова услышали все танцующие вокруг. Даша поежилась. Как она была права, отказываясь идти на этот милый междусобойчик! Ведь наверняка так же думают все собравшиеся здесь люди, хотя и не высказываются так откровенно, как облапивший её нахал.
Внезапно рядом прозвучал разгневанный голос Юрия, и Вадим виновато дернулся, почувствовав нешуточные неприятности.
– Прошу вести себя чрезвычайно вежливо с моей невестой! А то так и по морде схлопотать недолго!
Вадим стал оторопело оправдываться.
– Извини, друг, но кто же знал!.. Ведь ты столько раз…
Юрий прервал его бормотание, раздраженно сверкнув глазами.
– Теперь знаешь! – обнял Дашу за плечи и увел, оставив Вадима досадовать на самого себя.
Тот никогда прежде не видел Юрия в таком гневе. В замешательстве понял, что на этот раз дело очень серьезное, и его провокационное вмешательство расценено как личное оскорбление.
Он взял под руку жену, глядящую на него с хорошо известным ему выражением «а я что тебе говорила!» и сел на свое место, все еще не в состоянии прийти в себя от услышанного.
Вадим Гаврилович, владелец небольшого винного магазинчика, всегда сам себя приглашавший на все празднества своих знакомых, другими глазами стал смотреть на девушку. Впрочем так же, как и все, кто слышал суровую отповедь Юрия.
Все снова уселись за стол, чтобы продолжить. Официанты стали разносить горячее, и Даша кожей почувствовала, как изменилось к ней отношение зала. Из довольно заурядной очередной временной подружки она превратилась в официально признанную невесту.
Но это её совсем не радовало. Накладывало слишком много обязательств, к которым она была не готова. От напряжения стало ломить виски, и она начала растирать их тонкими пальцами. Отчаянно захотелось сей же миг попасть в свою тихую уютную квартирку.
Тут Вадим Гаврилович, хвативший для храбрости ещё сто граммов выдержанного армянского коньяка, встал, решительно отодвинув стул, и громогласно воскликнул, перекрывая голоса. Все гости с удовлетворением посмотрели на Юрия с Дашей, уже предполагая, о чем пойдет речь.
– Дорогие друзья! Минуту внимания! – он бренчал вилкой по хрустальному бокалу, рискуя его разбить, пока не добился полной тишины. Торжественно провозгласил, чувствуя себя значительной персоной, несущей добрую весть. – Наконец-то наступил долгожданный день и наш дорогой Юрий женится! Милая девушка, сидящая рядом с ним, его обожаемая невеста! Давайте пожелаем им долгой счастливой жизни и много детей! Горько!
Даша почувствовала, как желудок скрутило узлом и к горлу подкатила тошнота. Она полными ужаса глазами посмотрела на Юрия. Он наклонился к ней, закрывая её побледневшее лицо от изучающих взглядов гостей.
– Извини, милая, я не хотел! – Гости не унимались, дружно и радостно скандируя «горько», как будто уже сидели на веселой свадьбе. Он просительно прошептал, нервно покусывая губы: – Милая, один раз!
Он поднялся, подхватил её под локоть и поставил рядом. Ласково заправил длинные волосы за ушко, обнял за талию, прижал к себе, коротко вздохнул и, придерживая другой рукой её голову, накрыл губами её губы.
Внезапно шум и громкие аплодисменты затихли, как будто кто-то опустил плотный бархатный занавес, и остался только вкус её губ, отдающий терпким ароматом молодого вина. Он не замечал времени, не мог понять, её или его сердце стучит так громко и надрывно. Он все сильнее впивался в её рот и клонил назад. Очнулся только от сильной боли в ноге – Даша всем весом встала на его ботинок острым каблучком. Удар получился достаточно чувствительным, он пришел в себя и оторвался от неё.
На него смотрели холодные разгневанные глаза на пылающем розовом румянцем лице. Он вздохнул. Он не собирался целовать её так. Просто потерял над собой контроль. Он уже не удивлялся своему странному поведению – с ней у него постоянно случались проколы.
Они сели. Даша, стараясь успокоиться, чтобы не залепить ему при всех пощечину, размеренно и глубоко дышала.
Юрий оглядел притихших и чего-то застыдившихся гостей. Ему и самому было не по себе от подобного чувственного порыва. Ни к чему так откровенного демонстрировать свои отношения.
Но вот публика снова задышала и зашумела, и только Даша сидела молча, пристально рассматривая остатки вина в хрустальном бокале. Он хотел налить ей еще, но она не позволила.