Через десять минут, дождавшись, когда прекратит течь кровь, вернулся на кухню уже в несколько более пристойном виде.
Саша сочувствующе покачала головой.
– И как ты сегодня домой пойдешь?
Павел по-свойски устроился всё в том же уголке и с плохо скрытым самодовольством заявил:
– Да я и вовсе домой сегодня не пойду. Я тут останусь.
Саша не поняла:
– Это как?
Он постарался объяснить доступно:
– Да потому что моя маменька этого так не оставит. Она обязательно найдет виноватого. Юрий будет наказан за то, что ударил, ты – за то, что спровоцировала, ну, а я за то, что напугал бедную впечатлительную мамочку. Она же всегда мне говорила, чтобы не ходил во всякие сомнительные места.
Саша намотала на ус, что ее квартира, оказывается, весьма сомнительное место, но вслух лишь сказала:
– А как она узнает? Ты, надеюсь, ей не скажешь?
Он посмотрел на нее с сожалением.
– Милая, да моя мамулечка знает обо мне больше, чем я сам о себе! Мне кажется, что она нанимает или телохранителя или частного детектива, отслеживать все мои передвижения. Так что не надейся, что она не знает, где я сегодня обитаю. И она наверняка найдет твою мать и выскажет ей всё о твоем паршивом воспитании.
Это заставило Сашу призадуматься. У матери в последнее время было какое-то очень странное настроение, и дочь не хотела ее тревожить. Пришлось согласиться:
– Ладно, оставайся пока, но спать будешь один в большой комнате. И никаких поползновений!
Он понял, что она имеет в виду, и быстро закивал головой, боясь, как бы она не передумала. Осторожно добавил:
– Мне придется здесь жить не меньше недели, пока лицо не примет более-менее прежний вид.
Она сморщилась, но поинтересовалась:
– А что ты скажешь матери?
– Я ей ничего говорить и не буду. Я сейчас сестре позвоню и телефон отключу.
Он действительно позвонил сестре, быстренько отбарабанил небылицу о друге, у которого решил перекантоваться недельку, и выключил телефон.
– Ну вот, ладушки! А чтобы на работе не веселить публику, возьму больничный. Причем по поводу ангины. Она у меня часто бывает.
Он снова позвонил, на сей раз участковой врачихе и договорился о больничном листе с завтрашнего дня, за соответствующее вознаграждение, естественно.
Саша накрыла на стол, и весьма довольный удачно сложившимися обстоятельствами гость принялся уписывать принесенный им воздушный торт.
– Соленое я не могу – сразу губу разъест, и она еще больше болеть будет. А торт можно, он сладкий.
Единственное, что его смутило – это питье из кружки. Прикасаться разбитыми губами к краям оказалось весьма болезненно. Саша нашла в серванте упаковку соломинок, поставила одну в его кружку, и он потихоньку стал потягивать напиток через нее. Через полчаса он довольно отвалился от стола и важно изрек:
– Всё хорошо, что хорошо кончается!
Саша пристально посмотрела на его довольное лицо.
– Да уж, умеешь ты поворачивать обстоятельства в свою пользу! Мне теперь даже кажется, не спланировал ли ты всё это заранее?
Он недоумевающе развел руками.
– И как это? Договорился с Юрием, чтобы он сюда пришел именно сейчас и морду мне набил? Я что, мазохист, по-твоему?
Она покачала головой, как бы говоря: всё возможно! И пошла стелить для него постель на диване в большой комнате. Еще раз предупредив Павла, чтоб вел себя прилично, вышла, оставив одного. Он улегся на широком диване в скучном одиночестве, утешая себя тем, что где неделя, там и две, а по ходу жизни, авось, что-нибудь да получится.
На следующий день, валяясь на диване и постоянно дотрагиваясь языком до ранки на губе, размышлял на животрепещущую тему: почему человек не может дать спокойно зажить своим ранам? – когда зазвонил телефон. Сначала он не хотел брать трубку, всё-таки он здесь в гостях, но телефон звонил так долго и надрывно, что он не выдержал.
Услышав ненавистный голос, Юрий чуть не швырнул аппарат наземь. Так он и думал! Когда Павел не вышел на работу по поводу несуществующей ангины, он сразу понял, что тот не хочет демонстрировать боевые шрамы. Но вот где он сейчас? Очень не хотелось думать, что тот остался у Саши, но надо смотреть правде в лицо: это вполне может быть.
Чтобы убедиться, набрал Сашин номер. К телефону долго никто не подходил, и у него уже почти отлегло от сердца, когда раздался этот противный, мерзкий, такой гнусный голос.
Юрий рявкнул:
– Это ты? Еще живой?
Павел манерно удивился:
– А с чего мне умирать? За мной очень хороший уход.
Скрипнув зубами, Юрий швырнул трубку на рычаг, но тут же поднял ее и позвонил Саше на работу. Услышав ее милый, уставший голосок, представил, какая у нее была ночь, и обескураженно спросил:
– Саша, зачем ты это делаешь?
Оторванная звонком от сложных вычислений, та не сразу поняла, в чем дело:
– Что я делаю?
– Живешь с этим типом. Ничего хорошего с ним тебя не ждет, я ведь тебя предупреждал!
– Так же, как и с тобой? У меня до сих пор мороз по коже, как вспомню это презрительное «Маруся» и чувство неполноценности, которое меня и после развода мучило столько времени.
Юрий простонал:
– Прости, милая, этого больше не будет!
Она резко отрубила:
– Это однозначно, потому что у меня с тобой больше никогда ничего не будет! Помни лучше о беременной невесте или кто она тебе там!
Он хотел сказать, что любит только ее и не может без нее жить, но Саша прекратила разговор. Положив на стол гудящую голову, Юрий угрюмо размышлял, что своим дурацким кулаком бросил соперника прямо в объятия Саши.
Возможно, он и не остался бы у нее, если бы она не пожалела бедного изувеченного поклонника. Ах, какой же он дурак! Ведь прекрасно знал, что она всегда жалела пострадавших, неважно – кто это, котенок или человек, и никогда не гордилась сомнительными победами. Сколько раз он высмеивал ее за это! И вот сам поступил так неосмотрительно, самостоятельно сунув голову в петлю.
Работать даже и не пытался, давно убедился, что бесполезно. Взяв по паре целлулоидных шариков, начал перекатывать их по ладони, пытаясь сосредоточиться. Что ему теперь делать? Вмешиваться бесполезно, это только еще больше настроит ее против него. Остается одно – ждать. Терпение никогда не входило в число его добродетелей, но придется научиться.
Когда Павел уйдет, а это случится, если ориентироваться на его предыдущие увлечения, довольно скоро, он вернется. И, хотя это вовсе несвойственно его натуре, снова будет просить прощения, ни в чем ее не обвиняя. И тогда Саша примет его обратно, ведь он действительно ее любит. И всё у них будет хорошо. Закрыв глаза, он несколько раз настойчиво повторил эти слова, будто посылая приказ во вселенную.