Донельзя раздосадованный Вадим, придерживая Марину под руку, бесцеремонно устроился за соседним с нами столиком, повернувшись так, что его стул почти соприкоснулся с моим. Теперь, как ни шепчи, ему всё равно всё будет слышно. Ну, или почти всё.
Парни с удивлением и неудовольствием смотрели на эти перемещения, но молчали, вопросительно поглядывая на меня. Я же спокойно улыбалась, готовя моему твердокаменному недругу неприятный сюрприз. И, когда я спросила у сыновей на французском языке, как дела, по его изумленному вздоху поняла, что сюрприз удался.
Я знала, что они с Мариной недурно владеют английским, но французский для них был тайной за семью печатями, они сами сказали мне об этом после того, как я поделилась с ними своими восторгами по поводу концерта Азнавура.
Мои парни закончили специализированную школу с иностранным уклоном и свободно говорили на трех языках – английском, французском и немецком. Сама же я помнила язык еще со времен студенчества, наверное потому, что очень люблю французский шансон.
Чуть не опрокинув стул, Вадим кинулся в подсобку, наверняка надеясь найти того, кто бы понимал по-французски. Искоса взглянув на оставшуюся на месте Марину, я заметила, что у нее трясутся плечи от старательно сдерживаемого смеха.
Мальчишки принялись в красках рассказывать мне, как переживает отец, явно считая меня виновной в его мучениях. Это было несправедливо, и я поневоле открыла им глаза:
– Он полюбил другую женщину. Поэтому мне и пришлось уехать.
Они с недоумением переглянулись. Подобные вещи не вязались у них с высоконравственным образом Георгия, но они понимали и то, что обманывать их я не буду. Я повела бровями в сторону сидящей рядом женщины и слегка постучала по столу.
Поняв, что надо торопиться, они быстро спросили:
– Мама, почему в разного рода дешевеньких журнальчиках ты на фотографиях всё время рядом с Прониным? Ты что, живешь с ним?
Мне не хотелось втягивать детей в мою не слишком высокоморальную жизнь, но пришлось ответить честно:
– Приходится.
– И где?
– На Рублевке. И ни слова о тете!
Они хотели еще что-то спросить, но больше откровенно нам поговорить не удалось: Вадим вернулся с каким-то вальяжным типом, севшим с нами во всё той же опасной близости. Я подмигнула сыновьям, и они, тут же обо всем догадавшись, перешли на русский язык, подробно рассказывая мне о своих студенческих проблемах. Для посторонних ушей это звучало крайне нудно.
Я помахала официанту, он принес меню, и я заказала самые дорогие блюда. Артем обеспокоенно спросил:
– А у тебя хватит денег, чтобы расплатиться?
Наличных денег у меня не было вовсе, о чем я и сказала детям.
– Но это ерунда. Этот ресторан – собственность Пронина.
Мальчишек это не успокоило, скорее наоборот. И моя бесшабашность навела их на неприятные размышления. Я догадалась, что сегодня же о нашем разговоре станет известно Георгию. Хорошо это или плохо?
Насколько я поняла, мальчишкам он говорит, что у него никого нет. То же самое он сказал и мне при нашей последней встрече. Но что обозначает этот загадочный термин «никого»? С любовницей он работает в одном здании, следовательно, она всегда у него под боком. А если учесть, что у него, как у руководителя, вполне приличные личные апартаменты, то его заявление отдает бесстыдным фарисейством.
Сильно сомневаясь, что Георгий будет что-то предпринимать, чтобы меня вызволить, тем более что в этих мелких газетках писалось, что мне крупно повезло, ведь стать подругой олигарха мечтает любая, я приказала себе ни на что не надеяться. Принялась за еду и с аппетитом справилась со всем, что нам принесли.
Мальчишки, прекрасно знакомые с особенностями моего характера, окончательно убедились, что возвращаться к отцу я не желаю исключительно по собственной инициативе.
Пообедав, мы вышли на улицу, и тут я прозрачно намекнула:
– Ну, передавайте привет от меня своим друзьям в общежитии.
Они моментально смекнули, что им надо делать, и дружно двинулись в сторону станции метро, а не к дому Шуры, где жили. Убедившись, что, если за ними и потянулся хвост, то приведут они его в общагу, где и прописаны, я осталась дисциплинированно ждать, когда меня заберет Пронин, тем более что из второй машины за мной бдительно следило несколько пар настороженных глаз.
Он и в самом деле вышел за мной, но не поспешил домой, а, к моему удивлению, позвал обратно в ресторан, посидеть еще немного.
Мы снова устроились за тем же столиком, где я сидела с ребятами. Роман был странно печален, даже на лбу прорезалась глубокая морщина. Заказав бутылку вина и сто граммов коньяка, он хмуро спросил:
– Ну что, довольна?
Немного удивившись, я согласилась:
– Конечно! А почему ты спрашиваешь?
Передернув плечом, он выпил коньяк и закусил его долькой лимона. Внезапно я поняла, что говорил он вовсе не о моей встрече с детьми, а о том, как красиво я обставила их с Вадимом на всех фронтах. Да уж, ему не позавидуешь.
Если, как Пронин думает, я обо всем рассказала сыновьям, то в самое ближайшее время ему надо ждать визита разгневанного мужа. А Георгий, если задействует свои отнюдь не слабые связи, вполне сможет до него добраться.
Только вот захочет ли?
– О чем вы говорили? – Роман спросил это без всякой надежды на успех, в чем тут же удостоверился из моего крайне уклончивого ответа:
– Да так, о том, о сем.
– Понятно…
Внезапно к нам подошел чем-то знакомый мне парень. За последнее время перед моими глазами мелькало столько разных лиц, что я даже не пыталась вспомнить, где его видела. Но он-то меня вспомнил сразу. Широко улыбаясь Роману, подсел за наш столик. Пронин равнодушно посмотрел на него, но пожал протянутую ему руку.
– Как приятно, что вы снова в Москве! Отец очень за вас беспокоится.
Это было глупо, и я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть во весь голос. Роман подумал так же, поэтому с раздражением спросил:
– Это почему?
Парень коротким кивком указал на меня и заметил:
– Ну, вы же связались с такой особой…
Роман враз насторожился. Сжав мою руку, чтоб я не мешала, шелковым голоском переспросил:
– С какой такой особой?
Смерив меня полупрезрительным взглядом, парень заявил:
– Да откровенной потаскушкой. Я ее еще в прошлом августе чуть не снял. Здесь же, в этом ресторане. Но она успела укатить с другим мужиком. Тот ей посулил побольше.
Тут я всмотрелась в парня повнимательнее и узнала. Надо же, это был Эдик. Что ж, за прошедшее время он явно не поумнел. Но, похоже, его сейчас научат, как правильно относится к подругам своего босса.