– Ну… «Его сейчас нет, попробуйте перезвонить в понедельник или среду…» В общем, называю тот день недели, когда ты ко мне в гости собрался.
– Вот! – Мошенник поднял вверх палец. – Замечательно получается. Я-то телкам нашептываю, что это номерок квартиры, где я раньше с женой жил, а теперь, встретив эту телку, стараюсь с супругой как можно меньше времени проводить, по приятелям контуюсь, домой лишь переодеться раз в три дня наведываюсь. А если назову ей незнамо чей телефон, там просто скажут: «Здесь такой не живет». Начнет баба выяснять, поймет, что ее обманули…
У Лиды от возмущения пропал голос.
– Если тебе не нравится, что они звонят, – прикинулся идиотом Миша, – так и быть, не стану твой номер давать.
– Зачем же ты у женщин деньги берешь? – отважилась спросить Лида.
– Так в долг ведь, потом отдам.
– Это отвратительно!
– На что же мне жить? – совершенно искренне удивился Миша.
Лида только захлопала ресницами. Правда, ей перестали звонить любовницы брата, а потом Лида вышла замуж за чеха и уехала в Ковальск. Брат ей не писал, но иногда звонил. Стриженов внимателен и, как все альфонсы, показушно заботлив. Миша не забывал ни про день рождения Лиды, ни про ее именины, ни про дату свадьбы, всегда поздравлял, находил самые хорошие, самые правильные слова и перед тем, как повесить трубку, говорил:
– Лидуська, я тебя люблю. Господи, как же мне повезло с сестрой.
Но на Лиду эти нежности не производили никакого впечатления, и она радовалась, что ее и братца разделяют страны и границы. Впрочем, Миша никогда не рассказывал Лиде о своих похождениях, сведения о нем притекали от мамы.
Анна Сергеевна очень не любила брать в руки стило, а потому тратила бешеные деньги на оплату телефонных счетов. Мать могла часами висеть на проводе, болтая с дочкой, и никакие увещевания Лиды, типа: «Мамуся, мы говорили уже целый вечер», на нее не действовали. Основной темой разговоров были Мишины успехи.
Непутевый парень неожиданно взялся за ум. Он, к огромному изумлению сестры, поступил в институт, да не в какой-нибудь, а в театральный. Прошел творческий конкурс и попал на первый курс. В ГИТИСе Миша просто расцвел. Его безостановочно хвалили педагоги, он играл во всех курсовых постановках, а после получения диплома попал на работу в новый, но уже популярный театр «У дороги» и получил там несколько ролей. Одна беда – денег у парня так и не появилось. В театре платили мало. Зрительный зал, правда, всегда набитый под завязку, не мог вместить много народу, а в кино, в сериалы на телевидение, где актеры и получают основное «бабло», Мишу пока не звали.
Анна Сергеевна, рассказывая Лиде об успехах брата, приговаривала:
– Ну ничего, ничего, я, пока жива, помогу Мишеньке, жалко, папа умер, не увидел его успехов.
Из всего вышесказанного Лида, благополучно в свое время окончившая институт и никогда не доставлявшая матери никаких проблем, сделала два вывода. Для того чтобы тебя трепетно и нежно любили родители, надо сначала выпить у них три литра крови, заставить пролить озера слез, а потом начать вести себя как все, лишь изредка совершая какую-нибудь гадость, дабы предки не расслаблялись и помнили, какой хороший у них ребенок. И второе: Миша не зарабатывает себе на жизнь, его содержит мама.
Потом Анна Сергеевна скончалась, и Лиде никто не сообщал подробности о жизни брата. Но некоторое время назад Миша вдруг появился в Ковальске. Лида с ужасом наблюдала за разворачивающимися событиями. Похоже, брат совершенно не изменился ни внешне, ни внутренне. Он моментально обзавелся любовницей, глупой девочкой по имени Света. Лида не поняла, почему ее расчетливый братец, никогда не связывавшийся с бедными девчонками, выбрал эту, ничем не примечательную дурочку. В Ковальске было полно обеспеченных «больных» дам, явившихся на воды не столько для того, чтобы «прополоскать» печень и почки, сколько для поисков молодых любовников. Но Миша, вопреки своим привычкам, связался с нищей Светкой, работавшей администратором на ресепшн в лазне и по совместительству медсестрой.
– Может, он ее полюбил? – подлил я масла в огонь.
Лида скривилась:
– Ну, в это верится с трудом! На мой взгляд, Миша просто не способен на сильное чувство. Внешне он вам изобразит что угодно, заплачет совершенно искренне, но душа у него из железа, а вместо сердца калькулятор. Он всего-навсего издевался над этой несчастной. Ковальск с энтузиазмом сплетничал на их счет: ушел, пришел, ушел, пришел. А еще он опять у всех набрал в долг. Да, видно, горбатого могила исправит.
Как-то Лида, испугавшись, что обиженные толпой побегут к ней, позвонила Мише и велела:
– Не смей ближе чем на километр подходить к нашему дому. Ясно? Только попробуй рассказать кому-нибудь про нашу родственную связь или соврать, что я твоя бывшая жена!
Миша хмыкнул, но сестру послушал. В гости он больше не заявлялся и практически перестал звонить. При очередном приезде брата в Ковальск Лида начинала мучиться. В мире столько городов, земной шар огромен, угораздило же Мишу завести дела именно в Ковальске.
– Значит, его у вас нет? – грустно спросил я.
Лида покачала головой:
– Поверьте, я говорю правду. Больше всего мне хочется, чтобы вы его нашли и увезли отсюда навсегда, понимаете?
Я кивнул:
– Конечно. Если вы мне поможете, я обязательно выполню вашу просьбу.
– Каким образом?
– Когда вы в последний раз видели брата?
– Вчера.
Я подскочил:
– Где?
Лида вздохнула:
– Он опять сюда пришел. Я чуть не умерла, когда услышала его голос за дверью.
– А ну рассказывайте! – сурово велел я. – Если, конечно, хотите, чтобы я убрал Мишу из вашей жизни.
Лида согласилась:
– Ну, слушайте.
К Московской часто приходят клиенты. Многие туристы охотно покупают украшения из гранатов. Чехия славится изделиями из этого густо-красного камня. Но лавки забиты не слишком интересными поделками. В многочисленных магазинчиках, по сути, на прилавках лежит одно и то же, разница лишь в цене. Где-то брошь в виде ящерицы стоит сто долларов, а где-то девяносто, и все дела. Лида же делает эксклюзивные вещи и берет недорого. Да еще она дружит с одной из врачих в лазне, которая, не стесняясь, «пиарит» подругу, советуя всем приходящим к ней на прием: «Если хотите приобрести настоящие гранаты, не бегайте по лавкам, поезжайте к Московской».