– Вам уколы сделали разные, и вы все время процедур находились в бессознательном состоянии, вот только сейчас пришли в себя.
– А Битова вы тоже мыли? – усмехнулась я.
– Мы и наш санитар, – смутилась девушка.
– Значит, он тоже чистый, – усмехнулась я пооткровеннее. – А где мы находимся? Ну вообще?
– В Новгороде. В областной больнице.
И тут меня окатило холодной волной! Папик! О господи!
– Нашим родным сообщили? – прохрипела я.
– Да, – кивнула девчушка и вдруг что-то вспомнила. – Так вы у друга вашего спросите, он все это время здесь находится! Никуда не уходил!
– Какого друга? – не сразу сообразила я, о ком речь.
– Ну ваш друг, Александр Барков… – И она поспешно вышла из палаты.
Дверь приоткрылась, и я увидела озабоченное лицо Саши.
– Заходи, – прохрипела я, не утруждая более нас обоих выканием.
Он так скромненько, бочком, прошел, взял где-то, вне поля моего зрения, стул, поставил возле койки, присел и, последовав моему примеру, страдальчески спросил:
– Ну ты как?
– Как из-под катка, – пожаловалась я.
– Васька! Ты такая потрясающая молодец! Ты просто невероятная умница! Ты вообще…
– Да, я такая, – подтвердила я хвалебные речи. – Ты у Битова был? Как он?
– Был, – Сашок усмехнулся лукаво. – Вы прям как лебединая песня! Он первым делом про тебя спрашивал, ты про него!
– Нас сплотило совместное спасение жизни, – пробурчала я.
– Он пришел ненадолго в себя после операции, расспросил меня с пристрастием о твоем самочувствии и снова отрубился. Ему вкололи снотворное, и до утра он будет спать.
– Ты нашим родным сообщил? – заглядывая ему в лицо, тревожно спросила я.
– Сообщил… Ваши вещи и телефоны мне ведь отдали, твой названивал, вот я и ответил. Батя у тебя мужик! Всю душу из меня вытряс, еле отбился! Пришлось мамой клясться, что ты не пострадала и тебе требуется только покой, и что тебя накололи снотворным и приказали не беспокоить, и что ты будешь спать часов до десяти утра и приезжать сейчас нет смысла. Хорошо он не знает, что маманя моя пять лет назад померла, перепив водки со своим сожителем, а то и представить страшно, что б он со мной сотворил! – И здоровенный бугаина Сашок, прошедший с Битовым войну, грозный руководитель фермерского хозяйства, изобразил лицом страшный испуг.
– А Надежда Ивановна?
– Ее тоже успокоил. Сказал, что вы с Владом помогали спасать детей и у него перелом ноги, а у тебя переутомление и последствия шока, что ничего страшного, но в больнице не разрешают пользоваться сотовыми из-за аппаратуры, поэтому вы не можете позвонить. На пару дней хватит, я поеду, побуду с ней, распишу ваши подвиги, а дальше вы сами выкручивайтесь!
– А как ты вообще там оказался?
Ну как? Смешной вопрос! Проще было спросить, как он мог там не оказаться! После разговора с Битовым Саша позвонил во все инстанции, вскочил в машину, прихватив с собой двоих мужиков хуторских, и помчался в агрофирму на помощь другу. Они приехали через несколько минут после пожарных и «Скорых». Пожарные, оценив обстановку, сразу поняли, что спасать там нечего: левая половина здания уже рухнула, а правая держалась последние минуты. Они раздали детей родителям, отправили по домам и никого к зданию не пускали, и сами не ходили. Когда директор сообразила сообщить им, что в здании находятся два человека, и сказала про нас, Сашок рванулся на помощь, но сразу трое пожарных повисли на нем и держали, не пуская, и сами не сунулись.
Когда Сашка увидел нас, выползавших из дверей садика, то даже подрался с пожарными, пытаясь прорваться на подмогу, и практически вырвался, когда я улеглась рядом с Битовым, но в этот момент здание рухнуло, и всем, кто там находился, пришлось срочно прятаться и закрывать лица. А переждав волну и оседающую пыль, через которую ни фига не было видно, Сашок уж рванул к нам.
Машину Битова он приказал отогнать на ферму, взяв из нее документы, сотовые, мою сумку – ну все важное. А сам поехал за машинами «Скорой помощи», увозившими нас в Новгород, и так и дежурил здесь все это время.
Кстати, пострадавшую девушку Зину, помощницу повара, удалось спасти. И большую роль, если не главную, сыграло то, что Битов грамотно смог наложить повязку.
Пока Александр мне подробно все это рассказывал, вернулась медсестра, которую звали Викой, это мне тоже Саша сообщил, поставила мне капельницу в левую руку и предупредила:
– Ей нужен покой, заканчивайте.
– Да, да! – Сашок быстро поднялся со стула. – Ты отдыхай, Васенька, я завтра приду.
– Ты что, решил поселиться в этом городе? – улыбнулась я.
– Да на пару дней, пока Влад не оклемается…
– А как там Ганнибал поживает? – улыбнулась я воспоминанию неизгладимому.
– Да лучше всех! Отомстил за тебя по большой программе! Боднул скотника и аккурат одним рогом в мягкое место попал. Лежит теперь мужик в районной больнице с зашитым задом.
– Михалыча, что ли? – подивилась я такой скотской неблагодарности.
– Нет, что ты, – успокоил Саша даже где-то неодобрительно. – С Михалычем у них полная любовь и взаимопонимание. Другого, по вине которого он тогда и сорвался и гонял тебя.
– Коров хоть осчастливил герой ваш бодучий?
– А то как же! А ты права оказалась, Василиса, Ганнибал у нас легендой стал.
– Все, все… – замахала на него медсестра.
– Да, да… Отдыхай, Васенька, я завтра зайду.
– Пока, – отозвалась я, чувствуя, как веки наливаются свинцовой тяжестью.
Все! Спать! На сегодня героического бодрствования более чем достаточно!
Я проснулась, когда девушка Вика вытаскивала иглу капельницы из моей руки. Заметив, что я открыла глаза, она улыбнулась и заботливо порекомендовала:
– Отдыхайте, теперь только утром уколы, а капельницу днем поставим.
Я закрыла глаза, но последовать хорошему совету никак не получалось – перед глазами прокручивались кадры кинокатастрофы из моей реальной жизни, и я снова тянула и тянула Битова с утробным криком и материлась, отплевываясь от пыли.
По словам Саши, от момента взрыва до падения здания прошло не больше сорока пяти минут. Мне показалось, что целая жизнь! Вернее, не совсем так. Просто мы вбежали с Битовым в садик в одной жизни, а вытащила я его оттуда в другую мою жизнь, изменившуюся навсегда!
Потому что в тот момент, когда он матерился и орал на меня, надрывая сердце и нутро, пытаясь прогнать, спасти последним возможным для него способом, предельно ясно отдавая себе отчет, что ждет его самого, я поняла с абсолютной божественной ясностью, что ничто на свете не сможет разлучить меня с этим мужчиной! Только смерть в самом что ни на есть прямом и банальном смысле!