– Морской путь? Корабли? – спросил он, выбивая трубку о край пепельницы.
– Самый быстрый корабль доберется до острова дней за десять, да и то при благоприятных течениях, – сказала патронесса, с грустью глядя на Сварога.
– Эйлони, а что вы подразумевали под необыкновенным человеком? – после некоторой паузы вкрадчиво спросил Сварог.
Патронесса замялась.
– Я неточно выразилась. Под обыкновенным человеком я имела в виду простого обывателя, то есть не принадлежащего ни к императорской семье, ни к руководству Каскада, ни к верхушке армии и флота…
– А какими возможностями располагает верхушка? – Сварог замер в охотничьей позе. Неужели все-таки забрезжил вариант?
– Скоростниками, конечно. Неужели вы… Ах да, вы же из Лангары…
– И что катера? Им сколько нужно, чтобы проделать такой путь?
Эйлони еще раз взглянула на карту. И твердо сказала:
– Четыре дня.
– За четыре дня, – Сварог начал ходить по кабинету. – Значит, четыре дня туда, четыре обратно и два еще в запасе. Подходит. А если взять моего друга с собой…
– Его нельзя отключать от аппарата, – возразила патронесса.
– Нельзя так нельзя. Все равно это шанс. Осталось выяснить, где у вас ближайший порт.
– Бред! – она повысила голос, но тут же заставила себя говорить спокойно, рассудительно и здраво… как с больным. Встала и взяла за руку. – Это невозможно. Это все равно, что пытаться украсть Имперский Скипетр. Но… я могу помочь вашему другу. Я попробую… не обещаю, но я хороший специалист, поверьте мне… я попробую удержать вашего товарища в беспамятстве в последний день и избавить его от мучений. Если не удастся оставить его без сознания, я сумею… Видите ли, я лишена предрассудков. Если и вы лишены их…
– Вы имеете в виду легкую смерть?
– Да.
– Не-а, – категорично сказал Сварог. – Я попробую продлить его нелегкую жизнь.
– Но это не в человеческих силах, поймите вы! Таких катеров во всей Короне всего три!
– М-да?
– «Гордость Короны», личный катер Императора, охраняют не хуже, чем саму венценосную особу. «Пронзающий», личный катер верх-адмирала флота. Он охраняется точно так же, как катер Императора. Третий, «Черная молния», никогда не заходит в порты, он на постоянном боевом патрулировании территориальных вод Короны, его курс является государственной тайной, где и как он получает энергию – неизвестно…
– Ну, «Молнию» можно смело из списка вычеркнуть, – оскалился Сварог. – Больше он энергии ниоткуда не получит… Где базируется «Гордость»?
– На восточном побережье, при королевской резиденции.
– «Пронзающий»?
– В столичном порту, разумеется…
– О, этот мне нравится больше.
– Но как же…
– Как-нибудь, – перебил Сварог. – Эйлони, давайте не будем спорить… Тем более, как выяснилось, у нас в запасе еще полно времени… Меня больше интересует другое: почему вы мне помогаете?
Патронесса потупилась.
– На ваш вопрос я ответила еще в больнице. Я на вашей стороне.
– То есть – на стороне Визари? – спросил Сварог напрямик.
– Совершенно верно. Хотя я и не принадлежу к активным его сторонникам… Я лишь жду, когда настанет час победы, чтобы поддержать его, чтобы помочь в строительстве нового мира… А вы… Вы, признаюсь, не похожи на всех Иных, с кем мне довелось встречаться. Однако я отчего-то вам верю. Может быть, потому и верю, что вы непохожи. Вы Иной, но… вы другой. И вы одинокий… Нет, вы не просто одинокий, потому что одиночка все-таки является хозяином своей судьбы… Вас же судьба ведет…
– Так было не всегда, – тихо сказал он. Немного подумал и пожал плечами. – Хотя… наверное, вы правы. И все же… все же я предпочитаю быть никем не ведомым. Даже судьбой. – И пробормотал:
– За струнной изгородью лиры
Живет неведомый паяц.
Его палаццо из палац
– За струнной изгородью лиры…
Как он смешит пигмеев мира,
Как сотрясает хохот плац,
Когда за изгородью лиры
Рыдает царственный паяц…
Наверное, их толкнула в объятия друг к другу звездная ночь.
Все произошло самым естественным образом, как всегда и бывает, когда двое хотят одного и того же, когда тянет друг к другу и нет никаких причин противиться этой тяге. Одежды пестрым ворохом упали на пол, кожаный диван обиженно скрипнул, принимая на себя двойную ношу. Вливающаяся в окно ночь не могла остудить жар объятий, не могла разомкнуть губы, слившиеся в поцелуе.
А потом были стоны и страстный шепот, были ногти, оставляющие царапины на спине и прикушенные губы, был пот и учащенное дыхание, был долгий, протяжный стон…
Утомленные, они лежали на диване. Голова патронессы покоилась на груди Сварога.
– Откуда ты взялся на мою голову?.. – прошептала она. – Еще вчера я вела обыкновенную, размеренную, спокойную, добропорядочную жизнь…
«Хотел бы я и сам это знать…», – с тоской подумал Сварог. И спросил:
– Как там Каскад?
– Как я и говорила, – она приподнялась на локте, запустила пальцы в его волосы. – Понаехали, разбежались по углам, допросили все, что дышит. И клюнули на нашу удочку. Я слышала разговор двух важных чинов, обосновавшихся в моем кабинете. Один уверял, что ты невероятно хитер и обязательно вернешься в город, дабы вновь сеять в столице смуту и раздор. Другой настаивал на том, что ты загнал машину в лес и подался пешком к морю. Мне, кстати, даже пообещали какую-то награду за гражданскую порядочность и верность Короне.
– Не отказывайтесь от нее, патронесса.
На что Эйлони ответила бесстрастно:
– Моей наградой станет тот день, когда власть в Короне переменится. Власти не хотят никаких перемен по одной-единственной причине – они боятся лишиться этой самой власти… Если б ты знал, сколько жизней можно было спасти, когда бы не запрет на магию! А я каждый день смотрю в глаза умирающим людям, вынуждена говорить им страшные слова, что помочь мы вам бессильны, а ведь знаю, знаю же, что это не так! Представляешь, что это за мука каждый день врать в лицо обреченным людям… Мои глаза открылись, когда я… потеряла очень близкого мне человека. Он умер от неизлечимой болезни. Неизлечимой с помощью обычной медицины! И когда я узнала, что для человека, владеющего магией даже на весьма посредственном уровне, не составило бы труда вывести хворь, произнеся какое-то короткое заклинание… Я поняла, ради чего надо жить, как надо жить…
– Значит, ты не веришь, что магия несет несчастья…