Кейт встала. К сожалению, в результате она оказалась только ближе к нему.
— Послушай, разве тебе не все равно, как я выгляжу?
— Конечно, если бы мы все утро провели наедине, но…
— Но? — Она выгнула бровь.
— Но придут парни со станции.
— В таком виде я появлялась в суде. — Она подбоченилась. — Уверена, что для твоих друзей со станции это подойдет.
Джейк продолжал ее рассматривать. Почесал затылок, как будто решал очень сложную задачу.
— В этом-то и проблема. Ты выглядишь так, словно отправляешься в суд.
— И?
— А должна выглядеть так, словно только что из кровати.
Ее сердце на миг замерло. Кейт открыла рот, но у нее вырвалось только слабое:
— Я… я…
— По-моему, наутро после брачной ночи женщина должна выглядеть очень…
— Очень усталой от занятий любовью?
— Я хотел сказать «удовлетворенной».
— О! — Кейт почувствовала, что ее щеки заливает румянец. — Я…
Иногда ей хотелось стать совершенно другим человеком. Остроумной и легкой в общении, а не умной и серьезной. Сейчас определенно наступил один из таких моментов.
Другая, может быть, придумала бы какой-нибудь умный ответ и поставила Джейка на место. А она только стояла, широко разевая рот, как форель.
— Очевидно, надо начать с этого, — сказал Джейк, вынимая заколку из ее скромной прически.
Волосы упали ей на плечи.
— Теперь похоже, что я только что из кровати?
Он ухмыльнулся.
— Не совсем.
Она подняла руку, чтобы пригладить волосы, а другой рукой потянулась к заколке. Он схватил ее за запястье.
— Разреши мне.
Разрешить ему что?
Но он уже причесал локоны пальцами, осторожно разделив их слева на пробор.
Его прикосновение было слишком приятным. Кейт закрыла глаза.
— У тебя красивые волосы. Тебе надо почаще их распускать.
— Они становятся кудрявыми, — слабо прошептала молодая женщина. — Когда влажно, они делаются непослушными. Выглядят неукротимыми.
— Пушистыми?
Его чувственный и немного грубый голос ласкал ее слух.
— Да.
— А тебе это не нравится.
— Нет.
— Быть непослушным не так уж плохо. Это волнует.
Как Джейк. Он всегда казался таким диким. Таким безрассудным.
Что ж, ее волосы могут быть дикими, но она определенно не была дикой.
Кейт открыла глаза. Она заставила себя встретиться с ним взглядом и подавить волну желания, которая поднималась откуда-то изнутри.
Его взгляд тоже стал жарким. Но желать Джейка было бы себе во вред. Принесло бы очень много проблем.
Прежде чем Кейт успела отойти в сторону, он убрал руки с ее волос и дотронулся до верхней пуговицы глухой рубашки.
— Эта рубашка. Еще одна проблема.
— Вот как?
— Определенно. — Он расстегнул две верхние пуговицы. Костяшки его пальцев прикоснулись к чувствительной коже ее шеи и груди. На нее нахлынула новая волна желания.
Кейт пошатнулась. Даже зная, какой это будет ошибкой, она обнаружила, что мысленно просит его продолжать расстегивать пуговицы.
Но он опустил руки на узел ее рубашки и ослабил его.
Кейт вздохнула. Его пальцы начали расстегивать пуговицы снизу вверх.
Дойдя до середины, он завязал нижний конец ее рубашки в свободный узел под грудью. Кейт чувствовала головокружение и слабость.
Джейк отступил назад, чтобы посмотреть на результат своих трудов. Ее руки рванулись к животу, который он приоткрыл. Он схватил ее за запястья, прежде чем она успела прикрыться.
— Не надо.
— Но у меня живот гораздо круглее, чем…
— Оставь это. — Наконец Джейк встретился с ней взглядом. Он показался ей совершенно серьезным в первый раз за все время их знакомства. — Ты выглядишь… фантастически.
В дверь позвонили. Джейк опустил руки. Волшебство закончилось. Кейт вдруг поняла, что когда он сказал, что она выглядит «фантастически», то на самом деле имел в виду, что она выглядит «удовлетворенной». Как женщина, с которой только что занимались любовью. Как женщина, которую ожидали увидеть его друзья.
Джейк пошел к двери. Кейт схватила со стола заколку и быстро скрутила волосы в узел. Но, конечно, было слишком поздно. Прежде чем она успела снова застегнуть пуговицы на рубашке, друзья Джейка вошли в дом.
Они увидели, как она торопится привести себя в порядок. Один за другим мужчины замолчали.
Щеки Кейт залил жгучий румянец смущения и гнева. Она сердилась на Джейка за то, что он ею манипулировал, но больше всего на себя, потому что поддалась его чарам.
Джейк и дня не успел пробыть у нее дома, а она растаяла, как кубик льда. Всему виной проклятые тако!
Друзья Джейка заполнили кухню. Они начали ставить на стол тарелки, разливать кофе и представляться. Ее решимость крепла.
Может быть, она не сумеет контролировать свою физическую реакцию на Джейка, но станет к нему равнодушнее. Что означало: больше никакого кофе без кофеина. Больше никаких горячих завтраков. Больше никакой утренней интимности. Незачем ко всему этому привыкать.
По крайней мере, друзья Джейка повели себя вежливо и ничего не сказали об утренней сцене, но их косые взгляды и понимающие ухмылки сказали многое. Они сделали именно такой вывод, какого добивался от них Джейк, — решили, что молодожены провели брачную ночь традиционно. Страстно занимаясь любовью.
Забавно, она никогда не чувствовала себя менее удовлетворенной.
Со дня их свадьбы прошел месяц. Кейт держалась на расстоянии.
Она много работала, чего Джейк, конечно, от нее ожидал. Почти каждый день ходила в гимнастический зал на предродовые тренировки и занятия йогой. А дома проводила большую часть времени у себя в комнате, «отдыхая».
Со всем этим он мог смириться. Если бы только она разрешила ему хоть иногда помогать ей.
Он предложил ходить в прачечную. Она отказалась. Он попытался готовить ей обеды по вечерам. Она ела пищу из магазина, разогретую в микроволновой печи. Каждое утро он готовил ей кофе без кофеина. И каждое утро она игнорировала его и завтракала в кафе «Старбакс».
Да, он слишком далеко зашел в то утро, когда пришли парни со станции. Но когда Кейт появилась на кухне, так чопорно одетая, ему захотелось немного ее расшевелить. Может, потому что он помнил, как приятно было держать ее в объятиях, когда они целовались. Или потому что ему не понравилась мысль о том, что она будет завтракать в такой официальной одежде каждое утро на протяжении ближайших шести месяцев. Или, может, ему просто хотелось снова ее поцеловать, но он не был уверен, хочет ли она того же.