— Будь это мой дом, я бы сидела здесь и выглядела очаровательной, а все красавчики мужчины, кинозвезды сами приползали бы сюда и молили о благосклонности. — Она наморщила носик. — Леола, должно быть, сошла с ума, если кружит по Европе, словно какая-то летучая мышь!
Дверь отворилась, и Хло Бентон посмотрела на меня, как на нечто, появившееся из помойной ямы.
Она выглядела просто ослепительно — черная блузка плотно облегала пышную грудь, подчеркивая ее не правдоподобное великолепие. Белые в черную полоску шорты, короткие и тесные, казалось, готовы были лопнуть под натиском ее плоти. Густая челка цвета вороньего крыла, уложенная волосок к волоску, полностью соответствовала элегантности и длине ее ног.
— Догадываюсь, — матово блеснули обнажившиеся зубы, — уже остались без денег?
Глаза Хло бесстрастно смерили Вилли с ног до головы и снова остановились на мне.
— Или выполняете некую социальную работенку?
— Вилли, — учтиво проговорил я, — это Хло Бентон. Вам не стоит расстраиваться из-за того, что она недостаточно учтива — она просто плохо воспитана.
— Должно быть, все-таки деньги, — заключила Хло и шире отворила дверь. — Виктор пребывает в своей обычной позе: опирается на бар. Сначала вытрите ноги, — добавила она.
— Я поняла, она что-то вроде сторожевой сучки, — прошептала мне на ухо Вилли, когда мы следовали за черно-белыми ягодицами. — Она влюблена в этого мужика, Виктора, да?
— Не знаю, — так же шепотом ответил я. — Не думаю, что эту красотку, впрочем, как и ее эмоции, можно описать словами.
— Я скоро опишу, — самонадеянно заявила Вилли. — Женщина всегда найдет, что сказать о другой женщине.
Виктор Эймори действительно сидел в гостиной за баром. И в том же льняном спортивном костюме. На мгновение мне даже показалось, что я вовсе не отлучался отсюда. Виктор самозабвенно занимался приготовлением мартини и даже не дал себе труда поднять глаза, когда мы вошли в комнату.
— Сердце мое, — холодно окликнула его Хло, — я привела к тебе шутников-затейников в обличье Пауля Риверы и его потаскушки.
Когда он увидел меня, в его меланхолических серых глазах вдруг вспыхнул интерес.
— Холман! — Эймори перевел взгляд на девушку, вошедшую вместе со мной. И тут глаза его словно остекленели. — Кто это?
— Мой друг Вилли Лау, — представил я свою спутницу.
Когда я снова взглянул на нее, то почувствовал: что-то, упущенное мной, существенно изменило ситуацию. Я как будто в первый раз увидел Вилли — ее длинные светлые волосы, с царственной небрежностью ниспадавшие на плечи; крутую линию рта и ямочки на щеках, появляющиеся, когда она смотрит на Эймори; далекие от наивности прозрачные глаза. Черное платье, казалось, едва держалось, зацепившись за ее грудь. Его вырез круто устремлялся вниз, открывая соблазнительную ложбинку. Эластичная материя плотно облегала впалый живот с пупком — центром всей восхитительной композиции... Я невольно подумал, что понимаю Эймори. Если бы я смотрел на нее впервые, то и мои глаза тоже бы остекленели.
— Я — Виктор Эймори, — представился он осипшим голосом. — Могу предложить мартини?
— Я не употребляю алкоголь, — пролепетала Вилли. — Но я рада познакомиться с вами, мистер Эймори. Я видела все ваши фильмы. Они изумительны! — Ямочки снова появились на ее щеках. — Должна выдать вам мою страшную тайну: я смотрела все ваши картины по четыре раза!
— Холман, как думаете, может, она близорука? — сардонически вздернула одну бровь Хло. Но Эймори пропустил мимо ушей ее слова.
— Полагаю, вы не откажетесь выслушать короткое сообщение о Леоле? — громко возвестил я.
Виктор, неохотно прекратив пожирать Вилли глазами, уставился на меня.
— Вы нашли ее? — спросил он.
— Разумеется, — кивнул я.
— С Эммануэлем? На его яхте? Где она сейчас? — вопрос за вопросом задавал Виктор.
— Еще там. С ним на яхте, — невозмутимо ответил я.
— Что за черт! — Он стукнул кулаком по стойке бара. — Я же хотел, чтобы вы забрали ее с этой распроклятой яхты!
Я многозначительно вздохнул.
— Расскажи ему, Вилли, — обратился я к своей спутнице.
Мисс Лау послушно принялась тараторить о своем пребывании на яхте в качестве гостьи в момент появления Леолы. Упомянула, как сильно Леола веселилась в компании с Рафаэлем. Вилли даже несколько сгустила краски, лукаво употребляя тонкие косвенные намеки, которые не позволяли усомниться в том, что Леола и Рафаэль были пылкими любовниками.
Когда девушка закончила свой рассказ, у Эймори был весьма ошеломленный вид — словно ему только что дали топорищем по голове.
— Н-ну, — пробормотал он нерешительно. — Это здорово. Правда, гм, здорово, Хло?
— А я и не беспокоилась! — едко заметила она. — Вы хоть понимаете, что могли сэкономить пять тысяч, если бы просто заказали телефонный разговор с яхтой?
— Черт с ними! — взмахнул он рукой. — Не жалею о них... Я не могу отблагодарить вас, Холман, как следовало бы... — Его лицо начало проясняться, и он наконец разлил мартини. — В любом случае это надо отпраздновать! Эй, люди! У меня родилась грандиозная идея! Почему бы нам не отправиться в город и не отпраздновать как полагается? Как вы насчет этого?
— Сожалею, — быстро отреагировала Хло. — Но у меня намечено то, что называют “ранее согласованная встреча”.
— Послушай! — возмутился Эймори. — Ты что, ни на один вечер не можешь отставить свои регулярные свидания? Какого черта? Ты и так видишься с ним каждый распроклятый вечер в течение последних трех недель!.. Это особый случай, Хло!
Брюнетка одарила его испепеляющим взглядом и прикусила губу.
— Ладно. Но я должна переодеться. Дайте мне пятнадцать, — она бросила быстрый взгляд на Вилли, — нет, тридцать минут.
— Сколько потребуется, прелесть моя, — великодушно разрешил Эймори. — А мы тем временем выпьем!
После ее ухода он долго смотрел на Вилли, судорожно сглатывая слюну.
— Все эти годы я буквально “засыхал без вас на корню”. А вы в это время, вы были где-то там, далеко-далеко...
— Восхитительные мечты! — Ямочки на щеках обозначались снова. — Я хочу сказать, действительно хорошо бы встретиться с вами, мистер Эймори... Позвоните мне, Виктор, прошу вас!
Я почувствовал, что, если и дальше буду выслушивать их, мой желудок окончательно взбунтуется, и, зайдя за стойку бара, взял стакан с мартини. Это позволило Эймори незамедлительно ретироваться оттуда, ухватить Вилли за локоток и повлечь ее к ближайшей кушетке. Когда они уселись, я заметил, как она — разумеется, совершенно случайно — так пригладила платье, что его подол приподнялся на пару дополнительных дюймов. Я с надеждой подумал, хорошо бы она не забыла надеть трусики, хотя в данной ситуации это и не имело существенного значения. Для нее, как я уже успел узнать, было привычным не затруднять себя их одеванием... Где-то внутри у меня зародилось какое-то странное ощущение, но мысль о ревности была настолько нелепа, что я списал все на изжогу.