Иванка передернула плечами.
– А я пока Владимиру Владимировичу никто…
– Весь город уже в курсе, что Владимир Владимирович влюбился в журналистку из Москвы, – покачал головой Гагарин. – Дольск – маленький, все друг у друга на виду, все всё знают.
– Ладно. Я нравлюсь Крюкову. Ну что? – с вызовом спросила Иванка.
– А еще ты понравилась Эмилю.
– Что?!
– Вернее, не так. Нравится, не нравится, влюблен, не влюблен… Неправильные слова. Скажу так – ты заинтриговала Эмиля. Он думает о тебе. Ты его будоражишь.
– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Иванка.
– А я только что прикасался к нему. Первый уровень информации, от которого мне никуда не деться… Я знаю, что Эмиль думает о тебе.
Иванка молчала.
– Уезжай. Ты неглупая девушка и осторожная. Два таких опасных мужика, ненавидящие друг друга, и ты – между ними, – заключил Дмитрий.
– А если я… не уеду? – едва слышно прошептала Иванка.
– Бред, – с нарастающим раздражением произнес Гагарин. – Не будь дурой, вали отсюда поскорее.
«Почему он так злится? – подумала Иванка. – Ему не все равно, что со мной будет? Или он меня ревнует? Но с чего это он меня ревнует, он меня не знает совсем, это всего лишь вторая наша встреча…»
Но Иванка ничего не успела ответить Дмитрию. В этот момент дверь распахнулась, и в магазин вошла Валентина. В первый момент Иванка ее не сразу узнала – появилась какая-то пожилая женщина в длинной, до пят, норковой шубе, в огромной круглой шапке тоже из норки, формой напоминающей автомобильное колесо… Женщина «зажевала» губами, и Иванка мигом признала в той свою соседку по гостинице.
– Дмитрий Гагарин! – ахнула Валентина и ринулась к столику, за которым сидели Гагарин с Иванкой. – Наконец-то! Я все-таки нашла вас! Иванка, и вы тут, здравствуйте… Я прямо как чувствовала…
Валентина скинула с себя шубу, бросила ее вместе с шапкой на широкий подоконник и плюхнулась на свободное кресло. Без норковых доспехов Валентина смотрелась уже лет на десять моложе.
Судя по всему, Валентина не собиралась отступать.
– Помоги ей, – прошептала Иванка, глядя на Дмитрия.
– Я никому не помогаю, ты знаешь.
– А первый уровень информации? – напомнила Иванка.
– Ладно, – мрачно произнес Гагарин и повернулся к Валентине: – Что вы хотите?
– Я хочу вернуть мужа, – торопливо произнесла женщина, поправляя слежавшиеся под шапкой, тусклые волосы. – Он меня бросил, ушел к другой…
– А зачем вам его возвращать? – спросил Гагарин.
– Как?! Я же люблю его!
– Дайте свою руку.
Гагарин взял Валентину за руку, некоторое время молчал… Потом изрек презрительно:
– Вы его не любите.
Валентина захлопала белесыми ресницами.
– Как это она не любит собственного мужа? – с возмущением спросила Иванка. – Человек места себе не находит, жить не хочет, тоже за тобой который вон день гоняется…
– Да как это я Лёшу своего не люблю… – залепетала и Валентина. – Мы с ним пятнадцать лет в браке были, а потом он к этой крашеной ушел… Да я жить без него не могу, умираю!
– Вы его не любите, – как отрезал Гагарин. – И не любили. Привязаны сильно, да, но это не любовь… Вы просто не знаете, что делать одной. Ваша проблема, женщина, – это то, что вы пусты. И вам надо чем-то заполнить эту пустоту. Вы всегда заполняли ее мужем, а теперь он ушел. Вам плохо, но причина вашей тоски – в вас самой.
Валентина захлопала опять ресницами, а потом из ее глаз потекли ручейками слезы.
«Зачем же он обижает эту несчастную? – с раздражением подумала Иванка. – Вот гад, а!»
Она быстро поднялась и выскочила из кафетерия на улицу, на ходу наматывая вокруг шеи шарф. «Видеть его не могу…»
Пробежала несколько метров, потом услышала, как за спиной хлопнула дверь.
– Стой! Иванка, стой.
Она и не думала останавливаться. Гагарин догнал ее, схватил за локоть, развернул себе:
– Ты должна уехать.
– Пусти. Чем ты лучше Эмиля… – с отвращением произнесла Иванка.
– Обещай, что уедешь в ближайшее время.
Иванка попыталась вырваться.
– Ты даже не представляешь, каких демонов ты разбудила, когда появилась здесь, – приблизив к ней лицо, раздельно произнес Гагарин.
– Мне плевать, – ответила она, глядя на его губы. – Я никуда отсюда не уеду. Я… я буду здесь до тех пор, пока ты не согласишься войти в транс и не поможешь найти Алису.
Иванка не собиралась шантажировать Гагарина, эти слова вырвались у нее сами собой.
Гагарин некоторое время смотрел на девушку белыми от бешенства глазами. Потом оттолкнул ее от себя и проговорил:
– Дура. Нет, ну ты и дура… Я же тебе русским языком сказал – я никому не буду помогать! Грозится она мне… Да тебе же хуже. Ты тут подохнешь, понимаешь? Ты – тут – подохнешь!
– А если я и хочу подохнуть? – стараясь улыбнуться, дрожащим голосом произнесла Иванка.
Гагарин ничего ей не ответил. Развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
* * *
Он был мальчиком из хорошей семьи. Сколько Дмитрий себя помнил, за его спиной всегда возвышались фигуры его знатных и известных предков, отбрасывая далеко вперед тень… Академики, генералы и архитекторы. Почетные граждане страны, отмеченные привилегиями и наградами, при жизни занимавшие квартиры на Тверской, а после смерти нашедшие упокоение в земле почетных московских мемориалов, больше напоминающих музеи, а не кладбища. Гении, таланты, везунчики, любимцы власти – несмотря на то, что носили дворянскую фамилию. Мало кому «из бывших» так везло при советской власти – разве что писателю, графу Алексею Толстому, автору «Петра Первого»…
В восьмидесятые годы княжеское происхождение Гагариных хоть и не афишировалось открыто, но уже и не скрывалось… Мальчик Дима с самого рождения знал, что в его жилах течет дворянская кровь. Он понимал, что его прадед, дед и отец – известные люди. Что и он должен прославить фамилию.
В девяностые, когда времена изменились, отец официально подтвердил все документы, касающиеся их рода – благо все нужные бумаги сохранились. Но прочих свежевылупившихся и размножившихся, точно грибы, дворян отец сторонился, ни в какие дворянские клубы и сообщества не вступал, презрительно считая всех прочих российских аристократов ряжеными. Настоящие – были за границей, да и те за столько лет разменяли свои благородные имена.
Только они, Гагарины – стопроцентно настоящие. Стопроцентно особые. Голубая кровь, белая кость. Бог недаром хранил их род, бог провел их, избранных, через все испытания. Они всегда служили Родине.