— О-о, пгостите, — промычала я с набитым ртом, — щас, шоколадку доем.
— Ешьте, ешьте, дорогая, не спешите, — весело откликнулась жизнерадостная дама, говорившая с ощутимым акцентом уроженки южных штатов: так, точно смаковала традиционный американ-пай.
Я быстренько дожевала, проглотила и смыла остатки глотком вина. Потом тихонько икнула.
— Все, готово.
— А какой шоколад?
— «Милки Вей».
— Воздушный или с карамелью?
— Воздушный.
— М-м, мой любимый. Чем могу быть полезна?
— Я получила письмо, мне назначена встреча на понедельник. Меня зовут Люси Силчестер.
— Да, мисс Силчестер, вы есть у меня в базе данных. Вам удобно в девять утра?
— Знаете, я ведь на самом деле звоню, чтобы отказаться. Я в понедельник не могу — работаю.
Я думала, она скажет: «Ах мы дураки, назначили встречу на рабочий день» — и предложит все отменить. Но она этого не сделала.
— Что ж, полагаю, мы сможем под вас подстроиться. Когда вы заканчиваете?
— В шесть.
— Как насчет семи?
— Я не смогу, у меня день рождения у подруги, мы все приглашены на ужин.
— Тогда в обеденный перерыв? Подойдет?
— Я должна отогнать машину в мастерскую.
— Ну что же, подводя итоги, мы имеем: вы не сможете прийти на встречу, так как весь день работаете, в перерыв отгоняете машину в ремонт, а вечером ужинаете с друзьями.
— Да. — Я нахмурилась. — Вы что, записываете?
Я слышала, как щелкают клавиши. Это раздражало: они явно намерены добиться своего и вынудить меня найти время. Будут слать мне повестки, пока я не сдамся.
— Похоже, дорогая, — протянула она в своей южной манере — я так и видела, как кусочек яблочного пирога соскальзывает с ее губ, падает на клавиатуру, та шипит, происходит короткое замыкание, и все мои данные навеки стираются из памяти, — вы просто незнакомы с этой системой.
Она вздохнула, и прежде, чем сладкие яблочные речи снова потекли из ее уст, я быстро спросила:
— А что, обычно люди наперед знают, как это происходит?
Видимо, я сбила ее с толку.
— Простите?
— Когда вы связываетесь с людьми, когда жизнь присылает им повестку, все заранее знают, как себя вести?
— Ну-у-у, — мелодично пропела она, — некоторые знают, некоторые нет. Но для того-то я здесь и нахожусь. А что вы скажете, если мы упростим дело, и он сам к вам придет? Он не откажется, если я попрошу.
Я было призадумалась, а потом до меня дошло.
— Он?
Она тихонько рассмеялась:
— Да, это многих смущает.
— И это всегда он?
— Нет, иногда она.
— А от чего это зависит?
— Да как попало, дорогая, наобум. Никого резона тут не найти. Вот как вы или я, родились уж кем родились. А что, есть проблема?
Я обдумала все и не нашла проблемы.
— Нет.
— Итак, когда вам будет удобно, чтобы он пришел?
Она снова застучала по клавишам.
— Пришел? Не надо! — завопила я в трубку.
Мистер Пэн подпрыгнул, открыл глаза, огляделся и снова их закрыл.
— Извините, — сказала я уже поспокойнее. — Но он не может сюда прийти.
— Простите, я так поняла, вы не видите тут проблемы.
— Не вижу проблемы в том, что он мужчина. Я думала, вы меня об этом спрашиваете.
Она рассмеялась:
— Ну с чего бы я стала вас об этом спрашивать?
— Не знаю. Иногда об этом спрашивают в Спа-салоне на случай, если кому не нравится, что массажист — мужчина…
И снова она тихонько рассмеялась:
— Я вам гарантирую, он не будет делать массаж ни единой части вашего тела.
«Тела» она произнесла как-то грязно. Меня передернуло.
— В общем, передайте, что мне очень жаль, но сюда он прийти не может.
Я оглядела свою непрезентабельную студию, где мне было так уютно. Милое мое обиталище, моя персональная тихая гавань. Она не предназначена для приема гостей, любовников, соседей, родственников и даже сотрудников спасательных служб, готовых примчаться, чтобы затушить пожар на коврике. Это место только мое. И Мистера Пэна.
Здесь вся мебель тесно сбилась в кучу: под рукой у меня спинка дивана, позади, в двух шагах от него — двуспальная кровать. Справа кухонный стол, слева окна, а рядом с кроватью — дверь в ванную. Таковы размеры моей студии. Но это меня нисколько не напрягает. Другое дело — полный бардак, который царит в доме. Платяным шкафом мне служит пол. Я воображаю, будто бы раскиданные по нему вещи — это камни, по которым можно перейти реку вброд. Или дорога из желтого кирпича… ну, вроде того. Содержимое моего гардероба времен обеспеченной жизни оказалось куда обширней всей нынешней квартиры, так что многочисленные пары туфель нашли себе приют на подоконнике, а из длинных пальто, плащей и платьев получились занавески. Я пристроила плечики на карнизе и сдвигаю или раздвигаю их в зависимости от того, кто на небе, солнце или луна. Про ковер я уже сказала. Диван занял небольшое жилое пространство от окна до кухни, и потому попасть в нее можно, только если перелезть через диванную спинку. Нет, я не могу пригласить свою жизнь в такой бардак. И я полностью отдаю себе отчет в том, сколько иронии в этой фразе.
— Ко мне должны прийти чистить ковры, — сообщила я и вздохнула, дескать, вот морока ужасная, даже подумать страшно. Я не соврала. Мой ковер давно должен был быть почищен.
— Я вам очень рекомендую фирму «Волшебно чистые ковры», — бодро откликнулась она, точно вдруг переключилась на рекламный блок. — Мой муж (она сказала «мо-ой му-уж») безумно любит полировать свои ботинки, до полного блеска… почему-то именно в гостиной. Так вот, «волшебники» сумели удалить пятна от черного крема, начисто. Понимаете, он храпит. Если я не успеваю заснуть первая, то всю ночь смотрю рекламные ролики, и однажды увидела мужчину, который чистил обувь на белом ковре, точь-в-точь как мой супруг, потому-то я и заинтересовалась. Как будто специально для меня снято было. Я обратилась к ним, и они полностью вывели все ужасные пятна. Запишите, «Волшебно чистые ковры».
Она говорила так настойчиво, что мне захотелось приобрести черную ваксу — проверить силу очистительной магии этих умельцев, и я пошарила глазами в поисках ручки, но, согласно Великому закону о ручках, известному с древнейших времен, ни одной из них поблизости не оказалось. Я нашла маркер. Куда бы записать-то? Бумаги, конечно, тоже не нашлось ни клочка, и я записала на ковре, что было вполне уместно.
— Почему бы вам самой не назвать время, когда вы смогли бы прийти?