Гарри, выигравший злосчастное пари, по идее должен был радоваться, однако вместо этого он злился — хотел как можно скорее встретиться с блондинкой и явно опасался, что кто-то успеет его опередить. Я посмеивалась над юношеским нетерпением и страхами прозевать свое счастье, опоздав на двадцать минут, но потом вспомнила про Дженну и присоединилась к Гарри, который требовал, чтобы Деклан дал по газам и показал всем в Уэксфорде, на что способен фургон его мамы. Раздражение Гарри передалось мне, а мое, в свою очередь, Жизни, и без того злившемуся, что пришлось подвести Дона. Из-за этого его снова одолела сыпь, и они с Декланом мазали и присыпали свои прыщи, передавая лекарство друг другу, а мы с Анни передавали друг другу бутылку сидра. Джош лежал на спине и курил травку, пуская замысловатые колечки. Я не пила сидр с тех пор, как вышла из того возраста, в который они только что вошли, и мне было весело и свободно в их отвязной юной компании. Ко мне вернулось ощущение жизни, хотя к Жизни, к сожалению, вернулось раздражение. Я и припомнить не могла, когда мне в последний раз было так легко. Я не боялась оступиться и наткнуться на свою собственную ложь. Они ничего обо мне не знали, им было все равно, и я могла быть собой. Господи, как давно я не была собой!
Когда мы приехали в паб, ласковое закатное солнце еще не зашло, стоял прекрасный вечер и за длинными деревянными столами на веранде сидело много народу. Я быстро просканировала пространство в поисках Блейка, Гарри быстро просканировал его в поисках блондинки, от которой мечтал заиметь детей. Мы поняли, что предмет интереса — и мой, и его — в пабе. Он пошел вперед, я следом. Гарри зря беспокоился, она сидела за столиком, оставив подле себя свободное место, и просияла, увидев его. Я огляделась. Где же Блейк? За столиками было полно людей, многие весело подпевали оркестру, все гомонили, и шутили, и смеялись. Потом я увидела Дженну, рядом с ней тоже было свободное место. У меня упало сердце, я испугалась, что это для него. Чего я боюсь, я же знаю, что между ними ничего нет? Это я так… по привычке. Он стоял возле барной стойки, окруженный людьми. Как обычно — Блейк душа компании, как обычно, в центре внимания. Он что-то увлеченно рассказывал, и они слушали раскрыв рот. Я наблюдала за ним, а потом увидела, что Жизнь тоже на него смотрит. Блейк дошел до кульминационного момента, и все дружно расхохотались. И я тоже. И Жизнь. Мне хотелось прошептать ему на ухо: «Ну, ты видишь, какой он замечательный?»
Тут Блейк заметил меня, извинился и, оставив своих приятелей, стал пробираться ко мне сквозь толпу. Дженна с нас глаз не спускала.
— Ты все-таки пришла. — Он радостно улыбнулся, обнял меня и поцеловал в макушку.
— Пришла, конечно, — улыбнулась в ответ я, всем сердцем надеясь, что Дженна это видит. — С моей Жизнью ты уже знаком. — Я отстранилась от Блейка, давая им возможность поздороваться.
— Да, точно, — сказал Блейк.
— Привет, — непринужденно сказал Жизнь. — Вам, наверное, все это кажется очень странным, и вы удивлены. Позвольте вас чем-нибудь угостить.
Блейк настороженно поглядел на него, потом на меня, потом опять на него.
— Чтобы, так сказать, растопить лед, — пояснил Жизнь.
Блейк неопределенно молчал, обдумывая его слова, что меня реально взбесило. Я не могла понять, чего он добивается. Дон прекрасно завтракал в обществе меня и Жизни в постели, с голой задницей, и ничуть не смущался. Жизнь даже отыскал ему его трусы, которые Мистер Пэн утащил в качестве подстилки к себе в корзинку. Пока я была в душе, Дон приготовил еду нам всем, и они с Жизнью уплетали вдвоем омлет. Нет, я не сравниваю Дона с Блейком — ни в коем случае, — но уж очень разнятся их реакции на Жизнь. В защиту Блейка, а надо быть справедливой по отношению к нему, можно сказать, что наша с ним история была долгой, насыщенной и порой очень непростой, да и нельзя сопоставлять отношения, длившиеся пять лет и одну ночь. Разумеется, у него есть основания чувствовать себя неуютно. Или… Не должно ли все быть ровно наоборот?
— Угу. Ладно, давайте выпьем вон там. — Очевидно, приняв какое-то решение, Блейк повел нас в уголок паба, отгороженный стеной, где не так громко была слышна музыка.
— Ну вот и замечательно, — нервозно сказала я: было понятно, что Жизнь оскорблен и весь ощетинился. — Здесь хоть поговорить можно спокойно.
— Итак, что вы будете? — спросил Жизнь у Блейка.
— «Гиннесс».
Ох, нет, пожалуйста. Я смотрела на них обоих умоляюще — не надо ссориться. Оба были напряжены, и я не понимала, что происходит.
— Блейк, ты в курсе, он — моя жизнь, он не мой любовник, не мой бывший любовник? Его не надо остерегаться, — сказала я, когда Жизнь ушел за выпивкой.
— А кто сказал, что я остерегаюсь?
— Никто. Просто ты странно себя ведешь.
— А как обычно люди с ним себя ведут? Как они реагируют на него?
— С интересом, — моментально выпалила я. — Обычно люди, которые меня любят, интересуются моей жизнью. Они в восторге, что познакомились с ним. И даже уделяют ему куда больше внимания, чем мне. Треплются с ним напропалую. Представляешь? Ну, если не считать моего отца, конечно.
Блейк оживился:
— Слушай, а как дела у твоего отца?
Еще один неожиданный поворот в разговоре.
— Мы с ним не общаемся.
— Почему? Что случилось? Вы же всегда были так близки.
— Мы никогда не были близки, а случилось то, что я изменилась, и ему это не нравится. Он не изменился, и это не нравится мне.
— Ты правда изменилась? — Блейк склонился ко мне и пристально смотрел мне в глаза.
Я проглотила комок в горле. Во многом мой ответ зависел от того, что он хотел услышать, но отчасти я и сама не знала правду. Я изменилась с тех пор, как встретила Жизнь, безусловно, но стала ли я той, какой была до Блейка, или изменилась настолько, что вообще стала другой? Я так растерялась, что мне даже захотелось пойти посоветоваться с Жизнью. Конечно, я этого не сделала, это было бы глупо, а к тому же лицо Блейка, его губы были так близко, что почти касались моих, и ни за что на свете я бы не нарушила очарование.
— Я спрашиваю, потому что все совсем как раньше. Все хорошо.
Сейчас он меня поцелует. Я напряглась как струна.
И тут что-то холодное дотронулось до моей руки — Жизнь поставил на стол кружку с пивом.
— «Гиннесс», — сказал он. — Прошу вас.
Главный момент моей жизни был упущен из-за Жизни.
— Итак. — Он протянул мне бокал белого вина и отхлебнул пива.
Никто не бросился поддержать разговор, поэтому он продолжил сам:
— Сегодня все было просто потрясающе. — Жизнь честно старался изо всех сил. — Я никогда не испытывал ничего подобного. А что, так клево бывает каждый раз?
— Да, наверное, — кивнул Блейк.
— Даже если прыгаешь… сколько раз вы сегодня это сделали?