Если бы Кэри успела проглотить говядину, действительно тающую во рту, она бы не поперхнулась, когда увидела хозяина поместья. Шаги становились слышнее, и уж конечно, они не принадлежали пожилому человеку. Они принадлежали победителю, дерзкому и уверенному в себе.
– Уолтер Эттвуд, граф Корфилд, – торжественно объявила Джульетта Дмитриевна, и через секунду Кэри закашляла.
Это был тот самый незнакомец... И теперь она могла рассмотреть его при свете дня. И она собиралась это сделать, как только кусочек говядины, застрявший в горле, отправится туда, куда ему и следует!
– Тебе помочь? – правая бровь графини приподнялась.
Кэри быстро сделала глоток воды и выдохнула:
– Нет, спасибо, все в порядке.
– Добрый день, – произнес Уолтер Эттвуд, и по его лицу пролетела мимолетная улыбка.
– Познакомься с девочками. Мои родственницы: Кэролайн Пейдж и Ребекка Ларсон. Я рада, что они наконец приехали к нам.
– И я бесконечно рад. Надеюсь, мой дом покажется вам гостеприимным и уютным.
– Добрый день, – тихо произнесла Ребекка. Ее щеки порозовели, глаза заблестели, отчего она стала еще красивее. – У вас очень уютно.
Кэри неотрывно смотрела на хозяина этого роскошного дома, а он лишь скользнул по ней равнодушным взглядом, точно никогда ранее не видел, подошел к графине, поцеловал ее руку и занял место во главе стола. Темно-русые волосы упали на лоб, отчего внешность Уолтера Эттвуда стала мягче.
– Горячее должно быть горячим, а холодное – холодным, – повторил он слова графини, видимо слышанные ранее. – Прости, Джульетта, я опоздал. Пришлось задержаться в Лондоне.
«Граф Корфилд... О-о-о... – Кэри мысленно застонала. Так вот почему на дверце кареты был герб! – Он граф... Граф! И это была его карета!» Она бы сейчас еще раз поперхнулась говядиной, но во рту уже ничего не было.
Что же этот человек делал в доме Кеннетов?
Откуда узнал ее имя?
Можно ли считать их встречу случайной?
Вопросы завертелись, заскакали в голове, и Кэри сделал еще один глоток воды. Взгляд так и тянулся к хозяину поместья, но вместо этого она посмотрела на Ребекку.
– Ничего страшного, – отмахнулась Джульетта Дмитриевна и небрежным движением отправила прядь каштановых волос за ухо. – Надеюсь, в ближайшее время ты не покинешь нас?
– Ни за что на свете, – ответил Уолтер Эттвуд и принялся за картошку и рулеты из печени.
– Ты игнорируешь мой паштет? – строго спросила графиня, но в ее голосе проскользнула ирония.
– Нет, самое вкусное я оставил на десерт. – В его голосе тоже промелькнула ирония.
Щеки Ребекки Ларсон все еще покрывал румянец, она продолжала есть неторопливо и аккуратно и при этом бросала быстрые и острые взгляды на графа Корфилда.
«Понятно... Она втрескалась в него по уши, – сделала вывод Кэри. – Или... или хочет, чтобы он втрескался в нее по уши...»
– На десерт – груши в карамели, бисквиты с малиновым джемом и творожный мусс с орехово-шоколадной крошкой, – ответила Джульетта Дмитриевна.
– И ты еще удивляешься, что я вечно где-то пропадаю. Если бы я безвылазно жил здесь, я бы уже превратился в толстого и малоподвижного бульдога.
Они разговаривали легко, и сомневаться в их многолетней дружбе не приходилось. Но Уолтер Эттвуд был явно младше графини, и Кэри стала размышлять над этой нестыковкой. Но так как пока объяснения не было, память понесла ее назад в дом Кеннетов. Очень хотелось как-то успокоить себя, поддержать.
«Возможно ли, что я ошиблась, и этот человек вовсе не тот незнакомец... Все же было темно...»
Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Кэри приподняла голову. Граф Корфилд смотрел на нее. О, нет, никакой ошибки...
« – Почему вы плакали?
– Это вас совершенно не касается. И упоминание об этом...
– Недопустимо?
– Да!»
Она плакала, потому что Чарльз Лестон – негодяй! И потому что кое-кто в самый трудный момент лез с дурацкими вопросами!
«Если бы Дафна умела читать мысли, – вдруг подумала Кэри, – она бы выгнала меня из дома давным-давно... Ладно, я и сама знаю, что с графами нужно разговаривать уважительно. Вообще-то со всеми нужно так разговаривать. И почему он продолжает смотреть на меня?.. – Она уставилась в тарелку и захотела, чтобы обед закончился немедленно. – Расскажет он графине о нашей встрече у Кеннетов?.. И все же он знал, он знал мое имя!»
Кэри почувствовала, как злость на графа Корфилда к ней возвращается.
– Когда-то давно, – разорвал тишину голос Джульетты Дмитриевны, – мой ныне покойный муж дружил с отцом Уолтера. Я иногда вспоминаю те времена... – Она помолчала, складывая салфетку. – Мы часто гостили здесь, и это стало настоящей традицией. Я так и не смогла полюбить дом моего Николаса. Конечно, дом содержат в порядке, но это не то... Совсем не то... В нем нет жизни. А здесь... – Она глубоко вдохнула, выдохнула и улыбнулась. – А здесь все иначе. А уж о кухне я не говорю! Лучше кухни я не видела! И вот прошли годы, остались мы с Уолтером и...
– И теперь мы жжем свечи вдвоем, – усмехнулся граф.
«Должна ли я вернуть ему платок? Нет, конечно, нет, – Кэри чуть пожала плечом. – Раз он не просил об этом... – Она вновь почувствовала на себе тот тяжелый взгляд. – Не буду смотреть, не буду...»
Но устоять оказалось невозможным, и уже через секунду ее взгляд, оторвавшись от края тарелки, предательски пополз вверх...
– Кэролайн приехала сегодня, и я еще не успела показать ей дом, – сказала графиня Бенфорд.
– Буду рад показать его вам, Кэролайн, – произнес Уолтер Эттвуд и, не давая ни одной возможности к отказу, добавил: – Сразу после обеда. Джульетта, ты волшебница. Благодарю тебя за этот прекрасный обед.
Кэри мысленно простонала, а потом заметила, с каким раздражением Ребекка Ларсон смяла край салфетки.
– Будь проклята эта рыба! – Александра потрясла Настиной запиской, а затем бросила листок на стол. Куда она поехала? Куда?! То есть к Уфимцеву, но разве можно... – Этот «медведь» наорет на нее и тоже выставит за дверь. Я-то ладно, а она же как птенец, только что вылезший из гнезда!
Александра перестала метаться и приложила ладонь ко лбу. Сравнение с птенцом было не совсем подходящим, вот если только представить, что это гнездо ястреба, сокола или грифона. Маленький такой птенчик грифона... Или стоит посочувствовать Уфимцеву? Уж головной боли после встречи с Настей ему прибавится. Александра горько усмехнулась.
– До чего же упрямая девчонка.
Она проснулась около пяти и поняла, что сон ушел и уже не вернется. Мысли потянулись вереницей, а к ним постепенно примешались ароматы и вкусы. Странно, воспоминания о Пьере стали расплывчатыми и безликими – сердце побаливало, но уже не столь сильно. А ведь так мало времени прошло... Причинил невероятную боль и поэтому отрезало? Предал... Александра надела мягкий белый махровый халат и направилась в кухню, но по пути приоткрыла дверь Настиной комнаты и посмотрела на разложенный диван. К своей племяннице она относилась с пониманием и теплом. Уж какие только «чудеса на виражах» та не устраивала в детстве, да и сейчас, по словам Виктора, не стала спокойнее. Ровная челка закрывает лоб, зеленые глазища сияют радостью к жизни, губы часто трогает улыбка. Александра испытала острое желание подойти к Насте и поправить одеяло. Даже хорошо, что девчушка гостит у нее, не так одиноко...