Теперь мальчик стоял перед монахом-цистерианцем. Дорога из женской обители, что в Монтелимаре, утомила его. Ему хотелось есть и спать, а маленький толстый монах с лоснящимся лицом, не вызывал у Бернара ни малейших симпатий.
Монах приблизился к помощнику прево, который доставил мальчика в монастырь, расположенный в предместьях Экс-ан-Прованса. Священнослужитель пристально взглянул на чиновника, в надежде получить объяснения.
– Святой отец, – произнёс помощник прево. – Вот письма от эшевена Монтелимара и настоятельницы обители босоногих кармелиток. – Он протянул монаху два небольших свитка.
Тот кивнул и быстро развернул один из свитков, написанный рукой настоятельницы. Она просила приютить мальчика, вкратце описав все его злоключения.
Монах, прочитав короткое послание, внимательно воззрился на ребёнка.
– Как тебя зовут? – поинтересовался он.
– Бернар…
– Ты умеешь читать и писать?
Мальчик кивнул.
– Да и считать тоже…
– Хорошо… – Монах был явно удовлетворён ответом предполагаемого воспитанника и развернул следующий свиток, написанный эшевеном, в котором тот уже подробно излагал всё, что ему было известно о мальчике. В том числе эшевен выказывал уверенность, что мальчик принадлежит к знатному роду.
Монах оторвался от свитка и снова воззрился на Бернара – мальчик держался уверенно, несмотря на все пережитые им невзгоды. «М-да… – подумал монах. – Явно не сын торговца…»
Монах, завершив чтение письма, обратился к помощнику прево:
– Вы можете возвращаться в Монтелимар. Я принимаю мальчика под свою опеку…
Чиновник поклонился и тотчас покинул обитель.
– Тебе следует называть меня: отец Варфоломей, – сказал он, обращаясь к мальчику.
Мальчик отреагировал спокойно.
– Хорошо, отец Варфоломей…
Монах улыбнулся.
– Ты будешь жить в комнате с другими воспитанниками. Идём…
Монах неспешно повернулся к мальчику спиной и, словно утка переваливаясь, сбоку на бок пошёл по нескончаемому монастырскому коридору.
Вскоре Бернар оказался перед массивной дверью. Монах отворил её.
– Входи… – обратился он к новому воспитаннику.
Взору мальчика открылось просторное сводчатое помещение с несколькими стрельчатыми окнами. Обстановка была предельно скромной: пять деревянных кроватей с тюфяками, набитыми свежим сеном; длинный стол, вокруг него стояли скамейки; поодаль у стены – небольшое бюро, на котором виднелись свитки пергаментов, несколько чернильниц и не заточенных, связанных в пучок, перьев; над бюро, висело простое деревянное распятие.
– Здесь ты будешь жить, – сказал монах.
Мальчик тяжело вздохнул: отчего он почти ничего помнит из своего прошлого? Вот бы вернуться домой… Ведь есть же у него дом… Вернее – был… замок.
Монах заметил, что новый воспитанник подавлен, уверенность окончательно покинула его.
Желая ободрить Бернара, монах произнёс:
– Ты привыкнешь, не бойся. Воспитанники непременно примут тебя… А, если твои родители так и не найдётся, то ты сможешь вступить в наш орден или найти место в городе. Образованные люди нужны всегда.
Бернар, смотревший себе под ноги, поднял глаза, полные слёз.
– Я постараюсь привыкнуть, отец Варфоломей… – пообещал он и всхлипнул.
Монах был добрым человеком, именно он опекал воспитанников-сирот знатного происхождения. Он приблизился к мальчику и погладил его по голове. Невольно Бернар ощутил запах немытого тела… Мальчик хотел отшатнуться, но пересилив себя, сдержался.
– На всё воля Божья, Бернар. Смирись… – нравоучительным тоном заметил монах.
* * *
Не успел Бернар пробыть в монастыре цистерианцев и пары дней, как обитель посетили некие люди, похожие на рыцарей. Но, несмотря на свои лета, визитёры отлично выглядели, и их золотистый загар наводил на мысль, что они долгое время путешествовали по южным странам.
Настоятель монастыря, отец Анри, принял посетителей в своём кабинете. Он цепким взором окинул рыцарей и произнёс, обращаясь к одному из них:
– Я прекрасно помню вас, Луи де Ла Мон… Но тогда вы были значительно моложе. Сколько же прошло лет? Восемь, десять?
– Десять, отец Анри. Что поделать, время быстротечно, – заметил Луи де Ла Мон, самый старший из рыцарей. – Все мы – во власти Всевышнего.
– Истинная правда… – смиренно подтвердил настоятель и осенил себя крестным знамением.
После этого де Ла Мон протянул отцу Анри свиток, увенчанный печатью Рене Доброго.
Он бегло прочитал послание герцога, написанное им собственноручно, ибо письмо подобного содержания нельзя предавать огласке и диктовать секретарю.
«Досточтимый отец Анри!
Снова пришло время, когда Вы можете послужить не только ордену Цистерианцев, но и нашему общему уделу. Податели сего письма – люди надёжные и проверенные. Возможно, эта встреча освежит вам память, ведь со времени их последнего визита в монастырь прошло почти десять лет.
«Гостей», будем называть их так, интересуют ваши воспитанники. А именно, здоровые мальчики знатного происхождения, обученные грамоте. Смею вас заверить, что воспитанников ждёт прекрасное будущее, ибо они примкнут к нашим рядам».
Подписи в конце письма не было…
– Что ж… – произнёс отец Анри, медленно сворачивая пергамент в трубочку и обдумывая прочитанное. – В данный момент в монастыре живут пять воспитанников. Все они – круглые сироты и, несомненно, происходят из знатных семейств. Так, что их судьбой никто интересоваться не станет. А даже, если такое случиться, что можно сказать, что тот или иной мальчик умер. Вам следует обратиться к отцу Варфоломею, именно он опекает воспитанников.
Луи де Ла Мон удовлетворённо кивнул. Прислужник проводил рыцарей в приют, где распоряжался отец Варфоломей. Монах терпеливо выслушал гостей, ибо был заранее предупреждён настоятелем об их визите. Он не выказал ни малейшего удивления и сказал:
– Вы можете посмотреть на воспитанников. Я прикажу их подготовить.
Рыцари посовещались.
– Хорошо. Но пока ничего не говорите им… Или скажите, что герцогу нужны мальчики-пажи… Да, да! Так будет лучше, – решил Луи де Ла Мон.
… Через некоторое время перед гостями стояли пять воспитанников, в возрасте от семи до десяти лет, среди них – Бернар.
Мальчики, одетые в простые серые рубашки, перехваченные тонкими кожаными поясками, такие же штанишки, едва достигавшие колен, и простые деревянные сабо, старались держаться спокойно и уверенно. Но удавалось им это с трудом.
Отец Варфоломей предупредил воспитанников, что некий почтенный рыцарь желает увидеть их, дабы выбрать лучших для двора самого герцога, Рене Доброго.