— У меня аллергия на абрикосы.
— Да ну? — изумился я. — Не может быть. Вчера вы сказали, что обожаете сухофрукты в шоколаде.
— Только изюм и чернослив.
Вспомнив о том, как мне на каждом углу предлагали чернослив, я постарался скрыть усмешку. Значит, Николетта перепутала. Кажется, у О`Генри есть рассказ о человеке, который, выполняя прихоть молодой жены, всю ночь носился по городу, пытаясь купить ей персик. Естественно, этого фрукта нигде не было, и ему везде предлагали апельсины. Пережив кучу неприятностей, он таки принес желаемое и услышал из уст новобрачной:
— Фи, я же просила апельсин!
А может, рассказ написал Джек Лондон?
— Люси, — прочирикала подлетевшая Николетта, — что это у тебя? Ах, курага, как мило! Вот видишь, какой Вава внимательный кавалер. Давай откроем, полакомимся.
Не дожидаясь ответа, она мигом содрала хрусткую обертку и подсунула угощение Люси под нос. Девушка отшатнулась.
— Ой, не надо!
— Ешь, не стесняйся, — настаивала Николетта, выуживая конфетку, — м-м-м, как вкусно.
— У меня аллергия на курагу, — пробормотала Люси. — Иван перепутал, я обожаю чернослив.
Николетта на секунду замерла, потом с возмущением воскликнула:
— Ну, Вава, как можно! Не ожидала от тебя.
В этом вся Николетта, признать свою ошибку она никогда не может.
— Вам нравится детское прозвище? — тихо спросила девушка, когда моя маменька, оставив аромат французских духов, унеслась прочь.
— Я как-то не задумывался над этим вопросом, — покривил я душой.
— А я свое ненавидела, — призналась Люси.
— И как вас звали?
— Ужасно.
— Ну, пожалуйста, скажите.
— Кики.
— По-моему, очень мило!
— Омерзительно. Слава богу, моя мама перестала его употреблять.
— Как же вам удалось убедить маменьку забыть про Кики?
Неожиданно Люси рассмеялась:
— Она наняла домработницу, кстати, великолепную, просто никаких претензий. А у той имелся попугайчик, носивший кличку Кики. Пришлось маме прекратить звать меня так. Стоило ей крикнуть: «Кики!», как птичка мигом прилетала и весело чирикала. Мне просто повезло. Впрочем, советую вам завести собачку, дворняжку, какую пострашней, и наречь ее Вава. Думаю, Николетта мигом прикусит язык.
Я расхохотался. А она ничего, с чувством юмора. Жаль только, что я никогда не являлся поклонником толстых женщин, у меня физиологическое неприятие полноты. Все мои любовницы были в весе пера, и к тому же сейчас я ушел из «большого секса». Нет, только не подумайте, что у меня какие-то половые проблемы, просто с течением времени начинаешь понимать, что, кроме постели, в жизни существует много других приятных моментов.
Наверное, мне достался от природы не слишком мощный темперамент, а может, просто я принадлежу к той редкой, даже исключительной категории мужчин, которые смело признаются: дамский пол не является приоритетным среди их интересов. Мысль о женитьбе меня просто пугает. У меня сложился вполне определенный образ жизни, а супруга, скорее всего, потребует к себе внимания, не дай бог, появятся дети, а я не обладаю чадолюбием. Младенцы меня раздражают, подростки бесят. И потом, ну зачем заводить жену?
Ем я мало, к тому же сейчас полно полуфабрикатов. СВЧ-печка — и все проблемы! А убирать хоромы можно нанять тетку, которая все сделает быстро, а главное, молча. Радости семейной жизни… Что-то все приятели, едва столкнувшись с холостяком, начинают ему завидовать… Еще вспомните про стакан воды, который будут подавать умирающему… Мучиться всю жизнь для того, чтобы хлебнуть жидкости на пороге кончины? Но ведь неизвестно, захочется ли мне пить в данной ситуации. Представьте себе глубину разочарования мужика, который долгие годы терпел сварливую супругу, а у гробовой доски с тоской почувствовал полное отсутствие жажды?
Нет уж, мне очень хорошо с Элеонорой, бытовых трудностей никаких, работа в благотворительном фонде интересная, не нравится мне только ее идея корчить из себя детектива Ниро Вульфа, но, думаю, эта придурь скоро пройдет. А если бес вступит мне в ребро, всегда можно найти временную любовницу. Одним словом, спаси нас господи от семейного уюта. Надеюсь, Николетта когда-нибудь отвяжется от меня.
Пока эти мысли вертелись в голове, я машинально болтал с Люси о последней премьере в Театре Луны, а глаза скользили по гостиной. Что-то матушка сегодня разошлась. Народу-то сколько! Хорошо, что файф-о-клок предполагает фуршет. У окна, там, где Тася разливала чай и кофе, толпилось особенно много народа. Вечер тек как всегда. Сначала гости, разбившись на группки, что-то обсуждали, потом часть из них затеяла игру в карты. Бридж и карелла — вот во что играют сейчас в московских салонах. Естественно, никакого покера, преферанса и тем более подкидного дурака, только бридж и карелла. Но бридж у них сегодня не составился. Николетта, правда, призывала всех начать именно эту игру, но нашлось только двое желающих, а для хорошей партии требуется по крайней мере четверо. Маменька хищным взглядом посмотрела в мою сторону, но я сделал вид, будто невероятно увлечен флиртом с Люси. Пару секунд Николетта колебалась, решая, что для нее важнее: игра в бридж или женитьба сына, потом приняла решение и велела:
— Тася, раскладывай стол для кареллы.
Играли, как всегда, на фанты. Первого проигравшего заставили целовать хрустальную подвеску на люстре. Второго попрыгать на одной ноге по всем комнатам, третий получил задание посложней. Ему пришлось, поставив на голову чашку с водой, обойти всех гостей, здороваясь с ними за руку. При этом учтите, что средний возраст присутствующих составляет в матушкином салоне шестьдесят пять лет. Из «молодежи» тут были только я и Люси. Но тяжелей всего пришлось Льву Яковлевичу: когда он оказался в проигрыше, Николетта взвизгнула:
— А тебе, Лева, принести мне розу желтую, с красной серединой! Ищи, где хочешь!
— Желание дамы — закон, — ответил профессор и ушел.
Картежники веселились, остальные гости болтали о ерунде, мы с Люси добрались до темы «Авангардное искусство». Вдруг девушка покраснела и тихо спросила:
— Простите, Ваня, я вижу, что совсем вам не нравлюсь.
— Ну что вы…
— Не надо, — отмахнулась Люси, — это очень хорошо.
— Почему?
— У меня есть любимый человек.