Выйдя в коридор, я закурил и, не в силах удержаться, рассмеялся. Оказывается, от вранья можно получать удовольствие, и потом, изображать из себя идиота очень легко. Наверное, во мне ожили спавшие до сих пор гены Николетты.
На всякий случай, понимая зряшность своих действий, я заглянул в аудиторию, где непрожеванными кусками глотали знания молодые люди, решившие получить профессию строителя. Раи на занятиях не было, впрочем, Катя Кисина также отсутствовала, и никто из одногруппников не сумел точно ответить, когда в последний раз видел девчонок.
— Катька, кажется, вчера приходила, — протянула рыженькая девушка, похожая на перепелиное яичко.
— Нет, в среду вроде, — пробубнила другая, смахивающая на таксу, — а Райка вообще давно не показывается, заболела небось.
— Что же вы такие невнимательные, — укорил я собеседниц, — подружка не ходит на занятия, и никто не забеспокоился? Может, лежит в общежитии на койке и умирает, нехорошо как-то.
«Такса» хмыкнула:
— Мы сами из общежития, Райки там давно нет.
— Они с Катькой квартиру сняли, — пояснила рыженькая.
— Может, к матери двинула? — пробормотала «такса». — Оголодала совсем и помчалась на откорм! Я сама, когда обалдею от макарон, к маме еду. Поем нормально недели две, и порядок.
Ругая себя за глупость, я побрел в учебную часть и грустно сказал девице с любовным романом:
— Ее нигде нет.
Девчонка посочувствовала:
— Уж и не знаю, чем помочь!
— Может, к родителям поехала, небось у вас адресок имеется…
Девица заколебалась, ей явно было запрещено разглашать сведения, но я молитвенно сложил руки.
— Умоляю, не дайте погибнуть любви!
— Город Красномосковск Московской области, улица Октябрьская, дом шесть, — ответила девочка. — Так, по крайней мере, в анкете написано.
Безостановочно ее благодаря, я вышел в коридор, стряхнул с лица выражение парня-идиота, главного героя мексиканского сериала, закурил сигарету и уставился в окно. Красномосковск! Где же это место и в какой связи я слышал про него? Кто и когда упоминал при мне этот город? Так ничего и не вспомнив, я сел в машину и порулил домой.
У Элеоноры в кабинете имеется весьма подробный атлас Подмосковья, правда, довольно старый, но город Красномосковск нашелся сразу, в пятидесяти километрах от столицы на север. Я захлопнул тяжеленный том и вздохнул. Завтра с утра придется встать пораньше, Ново-Рижское шоссе, по которому предстоит ехать, хорошая, широкая трасса, но на улице гололед. Остаток вечера я провел в кресле над книгой. Сначала, желая как следует отдохнуть, решил прочитать про хоббитов, но руки сами собой схватили Рекса Стаута. Оторваться я сумел только около полуночи: надо же, как увлекает, и потом, я совершенно не мог догадаться, кто убил эту тетку в вязаном пальто. Честно говоря, подозревал в совершении преступления ее малосимпатичного мужа, а оказалось, что курок спустила милейшая бабушка, к которой я во время чтения проникся искренним расположением.
Я редко покидаю Москву. Всяческие курорты меня не привлекают. Не люблю жару, купание в море оставляет меня равнодушным, шумные компании раздражают. Больше всего мне нравится, когда Нора летом отправляется на дачу в Николаевку. Зелень, птички, приятная летняя прохлада, возможность спать с открытым окном, не боясь задохнуться бензиновым смогом. Выбивали из равновесия лишь визиты Риты, потому что она всегда приезжала с десятком визжащих девиц и полупьяных парней. Но, по счастью, Риточке в Подмосковье скучно, и ее набеги случались не так часто.
Дача Элеоноры расположена в коттеджном поселке, вокруг живут люди примерно одного с ней положения, назвать Николаевку деревней никак нельзя. В благоустроенных кирпичных домах имеются отопление, газ, телефон, горячая и холодная вода, не говоря уж о спутниковом телевидении.
В Красномосковске же первой мне на глаза попалась толстая баба с двумя ведрами. Я притормозил, открыл дверь и крикнул:
— Не подскажете, где Октябрьская улица?
Женщина поставила ношу на землю, с трудом разогнула спину и весьма приветливо сообщила:
— Вон она, с горочки спускается к речке, вам какой дом?
— Шестой.
— Ну так и ступай по тропинке все прямо да прямо.
— А проехать можно?
Женщина с сомнением посмотрела на «Жигули».
— Ну, до десятого дома точно доберетесь, туда шоссе подходит…
Я осторожно поехал вперед. Возле трехэтажного блочного дома с цифрой «десять» относительно широкая дорога сужалась до размеров нитки. Нечего было и думать о том, чтобы двигаться дальше в машине. Я вылез и угодил тонкими ботинками прямо в снег. Сами понимаете, что человеку, в основном передвигающемуся на четырех колесах, обувь на меху совершенно ни к чему. И вот теперь мне пришлось пробираться среди сугробов. Шестой дом оказался частным, окруженным высоким забором. Стоило мне войти в калитку, как из глубины двора послышался басовитый лай. Собак у меня никогда не было, поэтому я их побаиваюсь, а животные словно ощущают мой страх и начинают яростно нападать. На всякий случай я решил отступить за ворота, но тут дверь избы приоткрылась, выскочила довольно молодая, крепко сбитая бабенка в красном застиранном халате и заорала:
— А ну цыц, ишь разворчался.
Потом она глянула на меня и весьма приветливо сказала:
— Да вы проходьте, Дик на цепи сидит, до калитки ему не добечь! Идите, идите.
Я увидел, что у красавицы нет переднего зуба и, улыбнувшись, пошел на зов.
В большой темноватой комнате царил замечательный порядок. Со стены на софу спускался ярко-красный ковер, квадратный стол был покрыт скатертью, и на столешнице гордо возвышалась хрустальная ваза с искусственными ромашками. Вдоль одной стены стояли сервант, забитый рюмками и чашками, тумба, на которой высился телевизор «Самсунг»… затем шло окно с широким подоконником, заставленным горшками с буйно цветущими, несмотря на декабрь, цветами. Вдоль другой стены комнаты красовалась «стенка», предмет вожделения хозяек семидесятых годов.
— Садитесь, садитесь, — радушно предложила хозяйка, отодвинула стул и сказала: — Не волнуйтесь, чисто у нас, меня свекровь за пылинку убьет! Ну, давайте.
Я осторожно спросил:
— Что?
— Так лист подписывать, — нетерпеливо воскликнула бабенка, — вы же от избирательной комиссии небось? Только сразу предупреждаю, мы за Сергиенко, всей семьей. Ежели пришли от Кондратюка, то сразу уходите, он вор.