— Ну женщина эта, Ольга, забеременела от любовника, — принялась объяснять Анна Ивановна, — от мужчины намного старше ее. Вроде голову он ей морочил, морочил, но жениться не собирался.
Вот дурочка и решила привязать к себе ветреного кавалера, родив ребенка. Старая уловка женщин, рассчитывающих на порядочность любовников. К слову сказать, большинство мужчин, хоть и понимают, что им выкрутили руки, но все же покоряются обстоятельствам. Правда, из этих браков, как правило, ничего хорошего не выходит. Но любимый Ольги Родионовой оказался из другого теста. Он категорически отказался расписываться и велел любовнице побыстрее сделать аборт. Но Оля, наивная и глупая, страстно желавшая выйти замуж именно за этого не слишком достойного человека, решила, что он растает, увидав дитя. Бедная девочка совершила ошибку, мужчинам не свойствен «материнский» инстинкт. Своего, даже очень желанного ребенка они начинают любить не сразу, а только тогда, когда уже можно играть с ним и разговаривать. Отчаянно орущий кулек не вызывает у представителей сильного пола никакого умиления, и очень много браков рушится на этой «младенческой» стадии.
Но Олечка ни о чем таком не предполагала. Аборт делать она не стала, матери имя любовника не сообщила и ждала родов. Однако дней за десять до предполагаемого события будущий отец, не общавшийся с девушкой всю беременность, позвонил Ольге и велел приехать к нему на дачу, в Воропаево, для разговора.
Обрадованная дурочка решила, что речь пойдет о женитьбе. Ехать на электричке, потом на автобусе, а затем переть еще два километра до поселка пешком она не захотела, поэтому попросила хорошего приятеля, соседа Веню Глаголева, свозить ее туда-сюда.
— За бензин заплачу, — просила Оля, — ну сделай одолжение.
Вене девушка не рассказала сначала, к кому едет. Наплела что-то про гадалку, которая предсказывает будущее беременным… Одним словом, наболтала чушь, но Веня поверил. Это на обратной дороге он узнал правду.
Ольга остановила машину у магазина и пошла до нужного дома пешком. Веня включил радио и мирно задремал.
Примерно минут через пятьдесят девушка вернулась, села на переднее сиденье и тихо сказала:
— Поехали.
Веня глянул в ее окаменевшее лицо и испугался:
— Что-то плохое сказали?
Внезапно спутница разрыдалась и принялась рассказывать. Вот тогда-то парень и узнал про любовника. Оказывается, мужик вызвал девушку вовсе не для того, чтобы предложить руку и сердце. Нет, сначала он сообщил, что детей не признает никогда, никаких денег давать не станет и участия в их воспитании принимать не будет.
— Добро бы один родился, — гадко ухмылялся он, — а уж двое! Ну уволь! Я тебе предлагал сделать аборт, денег давал, а ты уперлась. Вот сама и воспитывай. Можешь подавать на меня в суд!
Оля только хлопала глазами, потеряв дар речи.
— Впрочем, — несся дальше бывший любовник, — выход все же есть.
— Какой? — пролепетала девушка, ожидавшая теперь самого плохого.
— Дети ведь еще не родились, — протянул кавалер, — я знаю одного доктора, хорошего специалиста. Сделает тебе пару уколов, недешево, правда, стоит, но ради такого случая потрачусь.
— Зачем мне уколы? — глупо спросила Оля.
— Так через сутки роды начнутся, — совершенно спокойно пояснил мужик, — младенцы появятся мертвыми. Следовало, конечно, аборт сделать, но еще есть время исправить ошибку. Дети ни тебе, ни мне не нужны. Я готов возобновить наши отношения, если избавишься от них.
Оля оцепенела.
— Ты согласна? — спросил любовник. — Кстати, врач здесь, и лекарство у него с собой, за этим я и звал тебя сюда.
Не говоря ни слова, Ольга подскочила и бросилась бежать, как была, без пальто и шапки. Проваливаясь в ноябрьскую деревенскую грязь, она понеслась к машине, моля бога, чтобы Веня никуда не отъехал. Ольга очень боялась, что сейчас мужики скрутят ее и сделают инъекцию насильно. Недаром ведь любовник строго-настрого предупредил:
— Приезжай одна, никаких подружек не смей брать.
— Ну и гад! — возмутился Веня. — Не плачь, Олька. Родишь деток и в суд подавай, отцовство определяют. Запросто со сволочи алименты стребуешь!
— Нет, — прошептала девушка, — он знает очень хорошо, что я не сделаю этого. Более того, никогда и никому не открою его имени.
— Почему? — изумился Веня. — Так бережешь покой его жены?
— Он не женат, семьи не имеет.
— Тогда в чем дело? — недоумевал парень.
— Есть причина, — ответила Оля.
— Даже матери не скажешь?
— Ей тем более.
Удивленный сверх меры, Веня переключил все внимание на дорогу. Какое-то время они ехали совершенно молча, потом вдруг Ольга на полном ходу стала исступленно рвать дверь, пытаясь ее открыть.
— Эй, перестань, — сказал Веня.
— Нет! — истерически заорала пассажирка. — Жить больше незачем, дети мои никому не нужны, так пусть погибают, но вместе со мной!
Она колотилась в дверь, явно желая выпрыгнуть на полном ходу. Веня перепугался. По пустой трассе машина шла более чем сто километров в час, затормозить парень сразу не мог, к тому же асфальт покрывала ноябрьская наледь. Пока Веня пытался остановить машину, Ольга распахнула дверцу. Ужаснувшись, шофер начал хватать спутницу за одежду, выпустил руль… Легковушку занесло, последовал удар…
Дальнейшее известно. Веня заработал пару синяков и шишек, а Ольга, родив двух девочек, скончалась. Может быть, в хорошо оснащенной московской клинике, в окружении высококлассных специалистов, Ольга бы и осталась жива, но в сельской больничке, возле доброй, заботливой, ласковой, но не слишком умелой врачихи, у нее просто не было никаких шансов.
Мария Алексеевна позвонила Элеоноре. Та явилась на следующий день, забрала тело дочери и новорожденную. Вот таким образом близняшек и разлучили. Одна осталась в Красномосковске, другая отправилась в Москву. Ни Зоя, ни Анна Ивановна никогда не интересовались судьбой другой девочки, но они любили Раю, как родную.
— Но ведь Элеонора знала, что детей должно быть двое? — спросил я.
Анна Ивановна кивнула:
— Ей сказали, что один младенец был мертвым, и отдали тело Зоиной дочки. Новорожденные-то похожи все как две капли воды, несет нянька в палату, так роженицы путают, где чей, только по биркам и разбирают.