Поскольку пороги на Змеиной реке делали её несудоходной выше этого места, дорога, уходившая в сторону холмов, была широкая — основное движение шло по ней. Выехав из долины утром, быстро миновали окаймляющую реку джунгли и оказались в редком лесу, который пришелся Се'Недре более по душе. Стоило им подняться на холм, как они ощутили ветер, унесший прочь духоту и вонь затхлых болот Найссы. Се'Недра сразу воспрянула духом. Она раздумывала, не поехать ли ей рядом с принцем Келдаром, но тот дремал в седле, а она к тому же немного побаивалась остроносого драснийца. Се'Недра сразу поняла, что циничный проницательный человечек видит её насквозь, и ей это вовсе не понравилось. Поэтому она проехала вперед и оказалась рядом с бароном Мендорелленом, по обыкновению возглавлявшим отряд, её подстегивало желание оказаться как можно дальше от пышущей жаром реки, но это была отнюдь не единственная причина. Ей пришло в голову, что выдался блестящий случай расспросить арендийского дворянина о многих интересующих её вещах.
— Ваше высочество, — почтительно сказал закованный в броню рыцарь, когда она подъехала к его мощному скакуну, — сообразной ли почитает с осторожностью сию позицию во главе отряда?
— Неужели найдется такой глупец, чтобы напасть на храбрейшего в мире рыцаря? — с напускным простодушием отвечала она.
Лицо барона опечалилось, и он вздохнул.
— Отчего вы так тяжко вздыхаете, сэр рыцарь? — спросила она шутливо.
— Просто так, ваше высочество, — отвечал он.
Они в молчании ехали под кружевной сенью, вокруг стрекотали и прыгали насекомые, а мелкие, суетливые зверьки шуршали в кустах по обочинам дороги.
— Скажите мне, — молвила принцесса наконец, — давно ли вы знаете Белгарата?
— Всю мою жизнь, ваше высочество.
— Его уважают в Арендии?
— Уважают? Святейший Белгарат — наичтимейший из людей, живущих на земле! Без сомнения, вашему высочеству это ведомо.
— Я — уроженка Толнедры, барон Мендореллен, — заметила она. — Мы весьма мало знаем о чародеях. Скажет ли аренд о Белгарате, что он человек благородный по рождению?
Мендореллен засмеялся.
— Ваше высочество, рождение Белгарата затеряно в столь глубокой древности, что вопрос ваш едва ли имеет смысл.
Се'Недра нахмурилась. Она не очень-то любила, чтобы над ней смеялись.
— Дворянин он или нет? — настаивала она.
— Он — Белгарат, — отвечал Мендореллен так, словно этим было сказано все. — Баронов — сотни, графов — десятки, вельмож — тьма, но Белгарат — только один. Все прочие люди отступают пред ним.
Она устремила на него лучистый взгляд.
— А леди Полгара?
Мендореллен моргнул, и Се'Недра поняла, что ход её мыслей для него слишком быстр.
— Леди Полгара чтима превыше всех жен, — сказал он неуверенно. — Ваше высочество, когда бы знал я, к чему ваши расспросы, то мог бы отвечать полнее.
Она засмеялась.
— Дорогой мой барон, я вовсе не желаю узнать нечто для меня важное, просто болтаю, чтобы скоротать путь.
Дерник подъехал к ним рысью. Подковы его лошади гулко стучали по утоптанной дороге.
— Госпожа Пол просит вас немного подождать, — сказал он.
— Что-нибудь стряслось? — спросила Се'Недра.
— Нет. Просто она приметила неподалеку от дороги один куст и хочет собрать листьев — полагаю, они целебны. Она говорит, растение это редкое и встречается лишь в этой части Найссы. — Простое, честное лицо кузнеца выражало глубокую почтительность, как всегда, когда он говорил о Полгаре. У Се'Недры были кое-какие личные соображения относительно чувств Дерника, но она держала их при себе. — Да, — продолжал он, — она просила предупредить вас насчет куста здесь могут быть и другие. Он примерно в локоть высотой с очень яркими зелеными листьями и малиновыми цветками. Он смертельно ядовит — даже если его тронуть.
— Мы не будем удаляться от дороги, почтенный, — заверил его Мендореллен, но останемся здесь, доколе леди не позволит нам двинуться дальше.
Дерник кивнул и поехал обратно по дороге. Се'Недра и Мендореллен отъехали в тень большого дерева и стали ждать.
— Как аренды относятся к Гариону? — спросила вдруг Се'Недра.
— Гарион — славный малый, — отвечал Мендореллен, немного замявшись.
— Но едва ли благородного происхождения. — Она перешла в нападение.
— Ваше высочество, — мягко отвечал Мендореллен, — боюсь, ваше образование вводит вас в заблуждение. Гарион из рода Белгарата и Полгары. Хотя и не имеет он титула, подобного моему или вашему, кровь его — благороднейшая в мире. Я без возражений отдал бы ему первенство перед собой, коли вздумалось бы ему о том попросить, чего он, будучи скромен, конечно, не сделает. Когда были мы при дворе короля Кородаллина в Во Мимбре, юная графиня настойчиво домогалась его, желая возвыситься таким замужеством.
— Вот как? — спросила Се'Недра немного резко.
— Она завлекала его кокетством и сладкими речами, добиваясь помолвки.
— Графиня прекрасна?
— Одна из первых красавиц королевства.
— Ясно. — Голос у Се'Недры был ледяной.
— Ужели я оскорбил чем-нибудь ваше высочество?
— Неважно.
Мендореллен снова вздохнул.
— А теперь в чем дело? — резко спросила она.
— Я скорблю о множестве моих изъянов.
— Я думала, вам положено быть вполне безупречным. — Она тут же пожалела о своих словах.
— О нет, ваше высочество, я несовершенен сверх всякой меры.
— Вы немного неосмотрительны в речах, но это не такой уж большой изъян, по крайней мере в Арендии.
— В отличие от трусости. Она рассмеялась:
— Трус? Вы?
— Я обнаружил в себе порок сей, — признался он.
— Не говорите глупостей, — сказала она насмешливо. — Если у вас и есть порок, то прямо противоположный.
— Я знаю, поверить этому трудно, — настаивал он, — но с глубочайшим стыдом сознаюсь вам, что испытал страх в сердце своем.