— Не унывай, — утешил его Белгарат. — Мы движемся куда быстрее, чем я ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать от нас вечно. Земной шар — это всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано или поздно мы настигнем ее.
Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эрионд бродили в зарослях, отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящее оказалось неожиданно нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собрали лишь жалкую охапку каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими после долгого дождя. Всего этого хватило разве что развести огонь под кухонной жаровней Полгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобы с олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж очень пристально вглядываясь в траву.
— Это не смешно, дорогая, — сурово приговаривал он. — А ну-ка выходи! Выходи сию же минуту!
— Что стряслось? — спросил Дарник.
— Зит нет в кувшинчике, — ответил Сади, не прерывая поисков.
Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.
— Ты уверен?
— Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-ка иди сюда, иди немедленно, непослушная ты змея!
— Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, — дружески посоветовал евнуху Белгарат. — Он ударится в истерику сразу, как только обнаружит, что змея ползает неведомо где. — Старик осмотрелся. — А кстати, где он?
— Они с Лизелль пошли прогуляться, — ответил Эрионд.
— В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самом деле, он меня порой удивляет.
Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.
— Я все думаю, что сейчас делает Гэран.
— Наверняка спит.
— Он так хорош, так мил, когда спит. — И, снова вздохнув, она прикрыла глаза.
Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а через мгновение как ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, а лицо смертельно бледное.
— Что случилось? — воскликнул Дарник.
— У нее змея в корсаже! — выпалил драсниец.
— У кого?
— У Лизелль!
Полгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающе оглядела трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.
— Скажите, принц Хелдар, — ледяным тоном произнесла она, — а что вам-то понадобилось в корсаже графини Лизелль?
Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило его не более чем на минуту — и он начал мучительно краснеть.
— А-а, — протянула Полгара, — понимаю. — И вновь занялась варевом.
Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся, недоумевая, что именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь не потревожить спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднимался густой туман, и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Он затаил дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.
И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышное позвякивание. Гарион тотчас же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжал всадник, одетый в стальную кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил в темноте свой верный меч.
— И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, что нашел в доме, прежде чем подпалить его, — раздался издалека голос с характерным маллорейским выговором.
Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся на большие расстояния, поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.
— Да сущие мелочи, капрал, — уклончиво ответил другой маллореец. — То да се, всего помаленьку.
— Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы же держимся друг за дружку. Один за всех, все за одного.
— Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишь тогда, когда выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибрать к рукам? Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, что ли, было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие — казнить пленников.
— Мы на войне, — торжественно проговорил капрал. — Наш долг — уничтожать врага.
— Долг! — саркастически хмыкнул его собеседник. — Мы всего лишь дезертиры, капрал. И в долгу лишь перед самими собой. Хотите рубить этих земледельцев — пожалуйста, не стану мешать. Сам же я предпочитаю запастись кое-чем впрок, чтобы было на что жить после отставки.
Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшее спокойствие, словно все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумно направился туда, где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда не нащупал холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действовать беззвучно, надел тяжелую кольчугу.
Тоф стоял в дозоре около лошадей — его огромная фигура отчетливо вырисовывалась в тумане.
— Мне надо кое-что уладить, — тихо прошептал Гарион на ухо немому великану.
Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня, под уздцы подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснул плечо друга и бесшумно отступил.
Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйти далеко и затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчас же выехал из рощицы.
Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляются прямо к лесу, и Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам, доносящимся из тумана и напрягая свое шестое чувство.
Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех — звук шел откуда-то спереди и немного слева.
— Ты помнишь, как они визжали, когда их сажали на кол? — донесся из тумана хриплый голос.
— Вот и славно, — пробормотал Гарион сквозь стиснутые зубы, обнажая меч.
Он поехал прямо на звук голоса, а чуть погодя сжал каблуками бока коня.
Тот пошел быстрее, но копыта его ступали по траве все так же бесшумно.
— Огоньку бы, — вздохнул один из солдат.
— Думаешь, это не опасно? Кругом шастают патрули в поисках дезертиров.
— Сейчас уже за полночь. Все патрульные солдаты дрыхнут. Не бойся, смело зажигай факел.
Мгновение спустя в тумане заколебалось алое пламя, решившее участь маллорейцев.