— Нарадас заглотил это целиком. Я привел к нему Белдина и сказал, что нашел ему человека, который кое-что знает о людях, которых он ищет. Мы договорились о цене, а потом ваш друг выдал ему на полную катушку.

— И куда же вы направили его? — спросил Белгарат.

— На север. — Белдин пожал плечами. — Я сказал ему, что видел, как вы стали лагерем у дороги в Арендийском лесу. Будто бы один из вас заболел, и вы решили подлечить его, а потом двинуться в путь.

— И он ничего не заподозрил? — спросил Шелк. Дельвор покачал головой.

— Люди начинают подозревать подвох, когда оказываешь помощь неизвестно из каких побуждений. А я дал Нарадасу все основания верить в свою искренность, здорово обманув Белдина. Ему Нарадас заплатил за сведения несколько серебряных монет, сам же я получил гораздо больше.

— Великолепно, — с восхищением прошептал Шелк.

— Есть одна вещь, которую вы должны знать об этом белоглазом, — заметил Белдин Белгарату. — Он маллорейский гролим. Я не особо испытывал его, не желая быть раскрытым, но успел понять, что он обладает большой силой, так что остерегайтесь его.

— А ты узнал, на кого он работает?

Белдин замотал головой.

— Я предпочел отстать от него, как только понял, с кем имею дело. — Лицо горбуна приняло суровое выражение. — Остерегайся его, Белгарат. Он очень опасен.

Белгарат тоже посерьезнел.

— Я тоже небезопасен, Белдин.

— Я знаю. Но есть вещи, к которым ты не прибегнешь. А Нарадас ни перед чем не остановится.

Глава 4

Следующие шесть дней они ехали под все более проясняющимися небесами.

Холодный ветер прижимал к земле бурые травы по сторонам дороги, и холмистая равнина южной Арендии выглядела вымершей и увядшей под холодным голубым небом.

Иногда им попадались деревеньки с домами-мазанками, где обтрепанный подневольный люд напрягал все свои силы, чтобы пережить еще одну зиму. Еще реже проезжали они мимо замка какого-нибудь горделивого мимбрийского барона с огромной каменной башней, откуда тот внимательно наблюдал за своими соседями.

Великий Западный Путь, как и все прочие дороги Толнедры, патрулировали императорские легионеры в пурпурных накидках. Попадались Гариону и его друзьям и редкие купцы, двигавшиеся на север. Лица у них были измученные, и их сопровождали крепкие наемники, которые всегда держали руку при оружии.

Морозным утром кавалькада достигла реки Аренды, за сверкающей гладью которой виднелся Вордский лес, что в северной Толнедре.

— Ты хотел остановиться в Bo-Мимбре? — спросил Белгарата Шелк.

Старик покачал головой.

— Мандореллен и Лелдорин уже, вероятно, сообщили Кородуллину о том, что произошло в Драснии, и я не расположен тратить три-четыре дня на болтовню. Хочу как можно скорее добраться до Тол-Хонета.

Перейдя через мелкую реку, Гарион вспомнил одну вещь.

— А мы должны останавливаться на той таможне? — спросил он.

— Естественно, — ответил Шелк. — Каждый обязан проходить через таможню, если, конечно, не отъявленный контрабандист. — Он посмотрел на Белгарата. — Хочешь, я возьму это дело на себя, когда мы попадем туда?

— Да, только без передержек.

— Ни в коем случае, Белгарат. Единственно, что я хочу, так это опробовать вот это. — И он показал на свою поношенную одежду.

— А я-то все думал: чем это он руководствовался, когда подбирал свой гардероб? — сказал Дарник.

Шелк хитро подмигнул ему.

Путники отъехали от реки и вступили в Вордский лес. Деревья в нем росли на определенном расстоянии друг от друга, кусты были подстрижены. Они проехали не больше лиги, когда очутились перед выкрашенным в белый цвет зданием, где расположилась таможня. Один из углов длинного здания хранил следы недавнего пожара, и красную черепицу на крыше в этом месте подкоптило. Пятеро неряшливо одетых солдат таможенной службы грелись у костра, потягивая дешевое вино.

Небритый малый в пятнистой форме и в покрытом ржавчиной нагруднике кирасы неохотно поднялся со своего места, вышел на дорогу и поднял пухлую руку.

— Все, приехали, — объявил он. — Слезайте, лошадей поставьте вон там, возле дома, а сами выкладывайте багаж для досмотра.

Шелк вышел вперед.

— Конечно, сержант, — заискивающе произнес он. — Нам скрывать нечего.

— А это мы сами посмотрим, — оборвал его небритый, слегка покачиваясь.

Из здания таможни появился служащий с одеялом, накинутым на плечи. Это был тот же самый дородный мужчина, с которым они столкнулись несколько лет назад, когда ехали тем же путем, преследуя Зедара и разыскивая похищенный Шар. Однако в прошлый раз в его облике сквозило напыщенное самодовольство, а сейчас на его багровом лице было написано: это человек, живущий с убеждением, что жизнь крепко подшутила над ним.

— Что вы намерены внести в декларацию? — сухо спросил он.

— В данной поездке — боюсь, что ничего, ваше превосходительство, — жалостливо промямлил Шелк. — Мы бедные путешественники, едем в Тол-Хонет.

Толстяк таможенник некоторое время въедливо рассматривал маленького Шелка.

— Сдается мне, что мы уже виделись. Вы не Радек из Боктора?

— Он самый, ваше превосходительство. У вас отличная память.

— В нашем деле без нее нельзя. Как у вас в Сендарии сейчас с шерстью?

Лицо Шелка поскучнело.

— Не так хорошо, как хотелось бы. Перед моим отъездом в Тол-Хонет погода испортилась, и цены упали вдвое против ожидаемого.

— Примите мое сочувствие, — сухо пробормотал чиновник. — Вы не смогли бы распаковать свои вещи?

— Да там всего-то еда да сменная одежда, — жалобно пролепетал маленький драсниец.

— Как подсказывает мне опыт, люди иногда забывают, что везут с собой драгоценные вещи. Открывайте-ка мешки, Радек.

— Как угодно, ваше превосходительство. — Шелк сполз с лошади и начал распутывать ремни на мешках. — Неплохо бы иметь тут драгоценности, — печально произнес он, тяжело вздохнув, — но дела в производстве шерсти давно пошли на спад. Меня, по существу, выбросило на обочину.

Чиновник несколько минут с ворчанием копался в мешках, ежась от холода.