— Я и не ожидал, что ты поймешь меня, но я хочу, чтобы ты знала, как я мучился все эти годы.
Дени крепко сжала зубы и посмотрела на колье. И так, он хочет купить ее этим украшением. Чудак, он не понимает, что мог бы заплатить гораздо меньше! Чашка кофе, букет цветов на день рождения или в честь окончания школы, да просто телефонный звонок — этого было бы вполне достаточно!
— Я думал о тебе каждый день, — в голосе его звучала страшная усталость.
— Однако за двадцать семь лет вы не сделали ни единой попытки увидеться со мной, — с горечью заметила Дени.
— Дорогая, я всегда хотел быть рядом с тобой, но это было невозможно. Ховард категорически возражал против наших встреч и шантажировал меня.
— Нет. Он не делал этого! Скажите, что это неправда, — со слезами на глазах умоляла сэра Джона Дени. — Почему? Какая ему в этом корысть?
— В течение двух лет бастовали шахтеры. Попытки правительства каким-то образом переломить ситуацию ни к чему хорошему не привели. Моя партия обещала провести ряд реформ и поднять экономику страны. Ховард, который был непосредственно заинтересован в изменении производства, не мог допустить провала нашей партии на выборах. В те годы ни один политический лидер не мог себе позволить иметь любовную связь. Если бы подобная новость попала в газету, о победе на выборах можно было бы забыть.
Бедная мама! — впервые за весь вечер подумала Дени. Какое право имел Ховард распоряжаться чужими жизнями!
В глазах у Дени появились слезы; стараясь не заплакать, она крепко обхватила себя руками.
— Мне очень жаль, что все так получилось, — негромко произнес ее отец.
Дени очень хотелось поверить ему и испытать жалость или сочувствие, но у нее ничего не получалось.
— Даниель, я скоро умру. У меня рак легких. Страшные слова повисли в воздухе.
У Дени закружилась голова и потемнело в глазах. Оказывается, вот как просто все объясняется. Он решил встретиться с ней не потому, что захотел в конце концов познакомиться со своей незаконнорожденной дочерью, а потому, что перед смертью вздумал облегчить душу.
Холодная ярость охватила Дени, ни слова не говоря, она поднялась со своего места взяла в руки шкатулку и, размахнувшись, швырнула ее в стену позади сэра Джона.
Потом бросила на него полный ненависти взгляд:
— Вы старый… — Она не закончила фразу, все-таки перед ней был генерал-губернатор Австралии.
Сэр Джон даже не пошевелился, только еще сильнее побледнел, но ее это больше не волновало. Резко развернувшись на каблуках, она распахнула дверь и… с разбега врезалась в Куинна. Дени готова была растерзать его. Но силы оставили ее.
— Как ты мог? Как ты мог? — без конца повторяла она.
Куинн попытался обнять ее.
— Дени, мне очень жалко, что так получилось.
— Отпусти меня.
Он попытался прижать ее к себе.
— Я должен был это сделать. Он умирает.
С горечью посмотрев на Куинна., Дени спросила:
— Когда ты узнал о том, что он мой отец?
Куинн отвел взгляд в сторону.
— В тот день, когда мы улетали из Сиднея.
В памяти у нее всплыл телефонный звонок, его слова: «Прости, но я должен взять трубку»… Ни о чем не подозревая, она кивнула ему и вышла из комнаты.
Страшная ярость вновь охватила ее.
— Грязный ублюдок! — медленно, почти по складам прошептала Дени.
— Ховард Блекстоун шантажировал его, не разрешая даже приближаться к вам.
— Хватит! — резко перебила она. — Не смей даже произносить его имя. Ховард был в сотню раз лучше, чем ты.
Куинн тяжело вздохнул.
— Дени, он мой друг и умолял меня о встрече с тобой. Пойми, я не мог отказать умирающему.
В ответ она только покачала головой, а затем устало произнесла:
— Ты помнишь, как пару дней тому назад я говорила тебе, что меня не интересует, кто мой отец. Куинн, у тебя была такая удобная возможность все рассказать мне.
— И ты бы пришла сюда, если бы все знала? — с сомнением в голосе спросил он.
Она не ответила ему и, покачав головой, снова повторила:
— Как ты мог? Как же ты мог?
Больше Дени не могла сдерживать себя и горько заплакала.
— Мне казалось, что я люблю тебя, но нельзя любить человека, который ведет себя подобным образом. Ты подставил меня! Я тебя ненавижу.
— Куинн! — Клэр Ноулз появилась на пороге комнаты.
Что-то в ее голосе заставило Куинна отпустить Дени и повернуться к ней. А Дени, даже не оглянувшись, бросилась к выходу.
Спустя час Дени стояла в дверях своего магазинчика. Она все еще не могла успокоиться.
Как он мог так поступить со мной? — без конца твердила она про себя.
Вдруг она вспомнила о матери. Почему мама мне никогда ничего не рассказывала?
Дени схватила телефонную трубку и набрала ее номер.
Услышав голос Дени, Соня зарыдала:
— Я так и знала, что это когда-нибудь случится, — с трудом проговорила она. — Как только услышала, что он приезжает сюда, то ни секунды не сомневалась, что произойдет неизбежное….
Потом, немного успокоившись, она принялась рассказывать:
— Джон позвонил мне через пару недель после похорон Ховарда. Он хотел встретиться с тобой. Я умоляла его не искать тебя. Убеждала, что это не приведет ни к чему хорошему.
Дени спросила мать, правда ли, что Ховард шантажировал сэра Джона, но мать ничего об этом не знала. Зато она сказала, что именно Ховард убеждал ее, что лидер оппозиции не хочет ничего знать ни о ней, ни о ребенке. И предложил сделать выбор; либо позорное клеймо на всю жизнь и правительственный скандал, либо она обязана навсегда забыть своего любовника.
— У меня не было возможности бороться с ним, я должна была думать о тебе.
— Ты любила… — проговорила Дени, осеклась, но тут же добавила: — …моего отца?
— Да, — Соня вздохнула. — Ты должна понять, мне было всего девятнадцать лет. За одну ночь моя жизнь полностью изменилась. Все встало с ног на голову. Из беззаботной девушки я в одночасье превратилась практически в мать семейства. На мои плечи легла забота о двух малышах и Ховарде. Самоубийство Урсулы полностью сломило его. На этом фоне Джон вел себя безупречно! Он был добрым, заботливым, умным и… невероятно красивым.
Разговор с матерью мало помог Дени.
— Что же мне делать?
Она не могла сидеть на одном месте и, чтобы хоть немного успокоиться и все обдумать, вышла из дома и направилась к пляжу. Бредя по песку, Дени вновь и вновь вспоминала сегодняшние события.