– Уверен, они будут только рады позволить тебе сыграть, Силк, – ухмыльнулся Бэйрек, – в конце концов у них столько же шансов на выигрыш, сколько у тебя.
– Ну да, как у солнца взойти на западе, – согласился Силк.
– Так уверен в собственном умении, дружище? – спросил Дерник.
– Скорее в их умении, – хмыкнул Силк и вскочил. – Идём, а то у меня уже пальцы зачесались Лучше вовремя скрыться от искушения.
– Всё, что пожелаете, принц Келдар, – засмеялся Бэйрек.
Надев меховые плащи, они вышли из дворца. Снег почти прекратился, но дул холодный ветер.
– Меня совсем сбили с толку ваши имена, – начал Дерник, пробираясь за остальными к центральной площади Вэл Олорна. – Я давно хотел спросить: как это выходит, что ты, дружище Силк, – одновременно ещё и принц Келдар, а иногда торговец Эмбар из Коту, господин Волк на самом деле Белгарат, а мистрис Пол – леди Полгара или герцогиня Эратская. В тех местах, откуда я родом, у всех людей обычно только одно имя.
– Имена – всё равно что одежда, Дерник, – пояснил Силк, – мы надеваем то, что подходит для определённого случая. Честным людям нет нужды носить чужие одежды или чужие имена, но те, кто не совсем честен, по временам меняют либо то, либо другое.
– Ничего не нахожу весёлого в том, что мистрис Пол обвиняют в нечестности!
– сухо заявил Дерник.
– Не подумай ничего плохого, – заверил Силк, – просто леди Полгару нельзя мерить обычными мерками. Понимаешь, иногда дела требуют, чтобы мы скрывались от завистливых людей, могущих причинить зло.
Дерника его слова явно не убедили, но он не пытался спорить и замолчал.
– Свернём сюда, – предложил Бэйрек. – Не хочу сегодня проходить мимо храма Белара.
– Почему? – полюбопытствовал Гарион.
– За последнее время я не слишком ревностно выполнял свои религиозные обязанности и не хочу, чтобы Верховный жрец Белара напоминал мне о них. Голос у него очень пронзительный; кому нравится быть опозоренным на весь город?
Осмотрительный человек никогда не даст возможности жрецу или женщине выговаривать ему на людях.
Улицы Вэл Олорна были узкими и извилистыми, а древние каменные здания – высокими, мрачными, с нависающими крышами. Несмотря на огромные сугробы и пронизывающий ветер, на улицах толпился народ, почти все кутались в меха, доброжелательно перекликались, грубо подшучивали друг над другом, обмениваясь непристойностями. Два пожилых почтённых человека забрасывали друг друга снежками прямо посреди мостовой, подбадриваемые зеваками.
– Они старые друзья, – гордо улыбнувшись, пояснил Бэйрек. – И проводят так всю зиму. Когда эта забава надоест, идут в кабачок, напиваются и поют старые песни, пока не свалятся под скамейки. И так долгие годы.
– Но что они делают летом? – спросил Силк.
– Швыряются камнями. Остальная программа остаётся без изменения.
– Здравствуй, Бэйрек! – позвала, перегнувшись через подоконник, молодая зеленоглазая женщина. – Когда снова придёшь навестить меня?
Бэйрек поднял глаза, покраснел, но ничего не ответил.
– Дама обращается к тебе, Бэйрек, – вмешался Гарион.
– Слышал, – коротко ответил тот.
– Она, по всей видимости, знает тебя, – ехидно заметил Силк.
– Она всех знает, – проворчал Бэйрек, ещё больше краснея. – Лучше поторопитесь Завернув за угол, друзья столкнулись с компанией людей, одетых в пышные меха, шагавших плечо к плечу по мостовой странной, раскачивающейся походкой.
Встречные поспешно уступали им дорогу.
– Привет тебе, лорд Бэйрек! – прокричал их предводитель.
– Привет тебе, лорд Бэйрек! – повторили в унисон остальные, всё так же раскачиваясь Бэйрек сдержанно поклонился.
– Пусть длань Белара защитит тебя, – пожелал предводитель – Хвала Белару, Богу-Медведю Олории, – провозгласили его друзья.
Бэйрек снова поклонился и встал, ожидая, пока пройдёт процессия.
– Кто это? – спросил Дерник.
– Исповедуют культ Белара, – с отвращением поморщился Бэйрек. – Религиозные фанатики.
– От них одни неприятности, – пояснил Силк. – Имеют последователей во всех олорнских королевствах. Превосходные воины, но во всём подчиняются только Верховному жрецу Белара. Проводят время в молитвах, тренируются в воинском искусстве да постоянно вмешиваются в местную политику.
– А где эта Олория, о которой они говорили? – спросил Гарион.
– Вокруг нас, – широким жестом показал Бэйрек. – Раньше все олорнские королевства были единым целым и назывались Олорией, а все народы – единой нацией. Эти парни хотят снова объединить их.
– Не такая уж глупая мысль, – заметил Дерник.
– Но для разделения Олории существовала важная причина, – вмешался Бэйрек.
– Необходимо было защитить нечто очень ценное, а лучшего способа для этого, чем разделение государства, не нашлось.
– Но что это за драгоценность? – удивился Дерник.
– Самая главная в мире Вещь, – ответил Силк, – а последователи культа Бога-Медведя предпочитают не помнить об этом.
– Только теперь её украли, так ведь? – выпалил Гарион, потому что сухой голос, живший в душе, неожиданно сообщил о связи того, о чём только сейчас говорили Силк и Бэйрек, с внезапным крахом его собственной жизни. – Ведь именно эту Вещь ищет господин Волк?
Бэйрек быстро оглядел его.
– А парнишка сообразительнее, чем они думали, Силк, – глухо заметил он.
– Умный парень, – согласился Силк, – да и не так сложно понять по обрывкам разговоров. Острое худое лицо Бэйрека помрачнело.
– Ты, конечно, прав, Гарион. Не знаем, как это получилось, но кто-то ухитрился украсть Вещь. Если Белгарат разрешит, олорнские короли разнесут мир по камешку, лишь бы вернуть её.
– Значит, война? – упавшим голосом спросил Дерник.
– Есть вещи и похуже войны, – угрюмо пробормотал Бэйрек. – Неплохая возможность избавиться от энгараков раз и навсегда – Будем надеяться, Белгарату удастся убедить олорнских королей поступить иначе, – вздохнул Силк.
– Вещь надо вернуть, – настаивал Бэйрек.
– Верно, – согласился Силк, – но для этого существует много способов, а кроме того, думаю, вряд ли улица – подходящее место для обсуждения подобных дел.