…Теодориху снилось, что его раздевает прекрасная девушка. Ее белокурые волосы распущены по плечам и слегка щекочут его лицо, серые прекрасные глаза излучают притягательный волшебный свет, нежные руки ласково обвивают его тело… И постепенно им овладевает непреодолимое желание обладать прелестной незнакомкой…
Теодорих проснулся и, к величайшему своему удивлению, обнаружил, что белокурая красавица – вовсе не сон, а… тесно прильнувшая к нему Клерет! Более того: она страстно целовала его прямо в губы, а от ее сильного тела исходил буквально испепеляющий жар. Плотское желание мгновенно перекочевало из сна в явь, многократно усилившись. Будучи не в силах сопротивляться ему, Теодорих без долгих раздумий и без опасения оказаться неумелым любовником, ибо до сего момента был девственником, овладел девушкой.
Когда же юные тела сполна насладились взаимной страстью и утолили ее, с сознания Теодориха словно пелена спала: он вдруг вспомнил, сколь откровенно влюбленными глазами смотрел на Клерет Эйнар. А кстати, где он сейчас?!
Теодорих быстро оделся, встал и в отблесках догорающего костра увидел сидящего неподалеку друга. Правда, тот, свесив голову на грудь и смачно похрапывая, крепко спал. «Какое счастье, что он ничего не видел! – подумал невольно осчастливленный новоявленный любовник, ничуть не обидевшись на «дежурного» за небрежное несение им вахты. – Однако с моей стороны вряд ли порядочно будет оставлять его в неведении… Видимо, придется все же признаться в своей связи с Клерет».
Наутро Клерет, по-прежнему с ног до головы укутанная в шерстяную попону, проснулась как ни в чем не бывало, не вызвав тем самым у Эйнара никаких подозрений относительно минувшей ночи. Девушка сладко потянулась, потом не спеша поднялась и принялась приводить себя в порядок. Теодорих в это время сидел у костра, вороша палкой дотлевающие угли и пытаясь разобраться в обуревавших его чувствах. «С появлением Клерет мои отношения с Эйнаром могут осложниться… Как же мне объясниться с ним? Ведь получается, что я предал единственного и верного друга… Хотя почему, собственно, предал?! В конце концов, Клерет сама пришла ко мне, да еще к пребывающему в царстве Морфея! Интересно, а сам-то я испытываю к ней хоть какие-нибудь чувства? Понять бы! Все произошло так быстро…»
* * *
Наскоро позавтракав, друзья продолжили путь. Эйнар скакал рядом с Клерет, забавляя ее пустой, ни к чему не обязывающей болтовней. Она снисходительно его слушала и время от времени исподволь поглядывала на следовавшего чуть впереди Теодориха, погруженного в ведомые только ему размышления.
Неожиданно очередной поворот лесной дороги вывел компанию к весьма странному селению с изрядно покосившимися и, главное, неохраняемыми въездными воротами.
– Вымерли здесь все, что ли? – вырвался у Теодориха удивленный вопрос.
– Похоже на то, – кивнула Клерет, после чего спешилась и на всякий случай обнажила меч.
Друзья поступили так же, после чего, ведя лошадей в поводу, прошли сквозь ворота и осторожно углубились в селение. Добравшись до небольшой центральной площади, они остановились и заняли выжидательную позицию, однако никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. Да и кому было проявлять, если селение выглядело совершенно безлюдным? Сей факт показался всем троим, если не пугающим, то весьма настораживающим.
– Может, всех жителей Рюбецаль извел? – предположил Эйнар, беспрерывно озираясь по сторонам.
– Перестань! – недовольно оборвал его Теодорих. – Вечно тебе то Серый монах, то лесной дух мерещатся!
– Вот увидишь: не к добру эта зловещая тишина! – не унимался приятель.
И тотчас после его слов из дома, расположенного аккурат напротив площади, вышел согбенный старец. Еле передвигая ногами, он заковылял в их сторону.
– Я же говорил – Рюбецаль! – взвизгнул от неожиданности и страха Эйнар. – Сейчас он и нас погубит!
Теодорих и Клерет неодобрительно покосились на него, и юноша попытался взять себя в руки и принять достойный вид.
Меж тем старец приблизился к компании непрошеных гостей.
– Приветствую вас, о, благородные воины… – прошамкал он беззубым ртом.
«Что ж, начало обнадеживающее», – подумал Теодорих и убрал «Разящую молнию» обратно в ножны.
– И мы тебя приветствуем, о, почтеннейший! – ответил он с поклоном.
– Куда путь держите?
– В Ахен.
Ничего не ответив, старик явно задумался о чем-то, не забывая при этом внимательно рассматривать троицу спешенных вооруженных всадников, державшихся довольно уверенно, если не сказать – воинственно. Даже Эйнар выпятил грудь колесом, желая показать незнакомцу, что и он – далеко не рядовая персона. Клерет, в нагруднике из блестящих металлических полос и с обнаженным мечом в руках, и вовсе казалась со стороны мужественным телохранителем некой важной особы.
– Назовите ваше имя, господин, – обратился вдруг старик к Теодориху, интуитивно выделив его из всех троих.
– Теодорих.
– Благородное имя, – сказал старец и поклонился. – Прошу вас вместе со свитою посетить мое скромное жилище, – указал он в сторону кособокого дома, из которого недавно вышел.
– Благодарим за приглашение, не откажемся, – ответил Теодорих и решительно двинулся вслед за старцем.
К нему тотчас присоединилась и Клерет, а Эйнар, взяв под уздцы их лошадей, крикнул вдогонку:
– Я останусь здесь, пригляжу за лошадьми!
«Великий Логос, помоги им!» – взмолился он, искренне стыдясь своего страха, но не находя в себе сил справиться с ним.
Войдя в хижину следом за стариком, Теодорих и Клерет сразу обратили внимание на убогую, почти нищенскую обстановку. Заметив их сочувственные взгляды, хозяин без обиняков предупредил:
– Увы, по причине своей бедности я не смогу угостить вас изысканными яствами. Готов предложить лишь молоко, сыр да гречишный хлеб. Если вас это устроит, прошу к столу.
– Отлично! – ободрил его Теодорих. – Что может быть лучше деревенской еды?!
Хозяин выставил на стол нехитрую закуску, и Теодорих, прекрасно понимая, что старец зазвал их к себе неспроста, поспешил перейти от слов к делу.
– Что случилось в вашем селении, почтеннейший? Говорите без опасения, нам вы можете доверять!
Старец, подслеповато прищурившись, подсел к гостям. Теодорих не торопил его. Клерет же, всегда отличавшаяся отменным аппетитом, налегала в это время на молоко и сыр и, казалось, совершенно не прислушивалась к мужскому разговору.
– Вы весьма прозорливы для молодого воина, – проговорил, откашлявшись, старик. – Мне действительно есть о чем вам поведать… – Затем, чуть помолчав и собравшись, видимо, с мыслями, начал издалека: – Наше селение носит название Виенн. Когда-то оно процветало, теперь же, увы, захирело и объято страхом. Я – дефенсор этого селения, зовут меня Франсуартом. Вот уже скоро сорок лет, как я был назначен на пост дефенсора нашим прежним бенефициарием [54] , хозяином здешних земель. Ныне же я стар и смерть наверняка не за горами, но вряд ли мою душу заберут валькирии, ибо я никогда не был воином и вряд ли уже мне суждено погибнуть в бою. Да и мир Фрейи [55] для меня, боюсь, закрыт наглухо: слишком много зла я причинил, пусть и не по своей воле, людям. – Старец дрожащей рукой налил в глиняную чашу молока из кувшина и отхлебнул. Несколько молочных струек побежали по его густой седой бороде, но он, не обратив на них внимания, отставил чашу и продолжил: – Я был еще очень молод, когда прежний наш бенефициарий, погостив в Магрибе [56] , привез оттуда маленького дракона. Поначалу он держал зверя исключительно для забавы: демонстрировал своим частым гостям, что доставляло тем немало удовольствия. Однако дракон быстро рос, ибо наш повелитель приказывал слугам кормить его только сырым мясом, и спустя несколько лет достиг совершенно гигантских размеров…