В этот момент к нему приблизился неслышно вошедший в покои кастелян и, поклонившись, доложил:
– Господин повелитель, стражник с городских ворот доставил в замок послание, содержащие якобы сведения о госпоже Эстер…
Сегноций мгновенно встрепенулся и даже попытался подняться на локте, но тотчас снова рухнул на подушки.
– Немедленно подай! – молвил он нетерпеливо. Когда же развернул и пробежал глазами поданный кастеляном свиток, к нему точно силы вернулись. – Благодарю тебя, о, Великий Логос! И тотчас отдал приказ: – Командира стражи Детборга ко мне! Срочно!
Спустя час из ворот города выехал военный отряд. Сегноций, хотя и был крайне слаб, пожелал лично возглавить поиски дочери, поэтому, закутанный в меха, восседал теперь в сооруженном на римский манер паланкине, который несли четверо крепких франков. Сердце наместника учащенно билось: он лихорадочно размышлял, что ему лучше предпринять в отношении непокорной дочери – наказать или… простить?
Тем временем отряд достиг Озерного края.
– Осмотреть каждый холм! Обо всем подозрительном немедленно сообщать мне! – отдал приказ наместник и плотнее закутался в меховой плащ, прячась от пронизывающего зимнего ветра.
Рассредоточившись по местности, стражники принялись тщательно осматривать буквально каждую встречающуюся на пути кочку. Поиски затянулись. Сегноций, томимый ожиданием, обдумывал меж тем послание Теодориха: «Благородный поступок – ничего не скажешь. Уйти, дабы не стоять на пути соперника! "Решаюсь на столь безрадостный для меня шаг исключительно ради блага госпожи Эстер: будучи нищим и бесправным бастардом, я не смогу дать ей счастья, коего она, несомненно, заслуживает. Прощайте навсегда…" – всплыли в памяти последние строки письма. – А может, напрасно Теодорих покинул Ахен? Любовь, как известно, – не кашель, травами не вылечишь… Вряд ли Эстер соблаговолит обрести былую покорность и согласится выйти замуж за Детборга. Возможно, я бы и согласился отдать ее за бастарда: как знать, какие высоты у него впереди? В конце концов, король Хлодвиг не вечен, а Теодорих – законный наследник, хотя и рожден от наложницы…»
Неожиданно размышления наместника были прерваны громким криком одного из воинов:
– Повелитель! Нашли! – Задыхаясь от быстрого бега, он приблизился к паланкину.
– И где?.. Где моя дочь?!
– В одном из холмов мы нашли логово Озерной ведьмы, о, повелитель, но внутрь пока не входили…
Паланкин быстро переместился в сердце Озерного края – к озеру Быка, названному так в честь его причудливой формы, напоминающей голову рогатого животного.
– Сюда, повелитель! – указали воины копьями на самый высокий холм. – Она здесь!
Подъехав ближе, Сегноций и впрямь увидел в подножии холма зияющий темный провал. Находчивые воины успели уже откинуть оплетенный сухими травами и припорошенный снегом холст, и теперь из земляного лаза струилось тепло, которое, смешиваясь с морозным воздухом, превращалось в бесформенные клубы пара.
– Пять золотых монет тому, кто осмелится войти в эту нору! – объявил Сегноций.
По рядам воинов пробежал тревожный шепоток: кто знает, на какие пакости способна Озерная ведьма?! Тогда вперед выступил Детборг: поскольку из-за выходки Эстер его честь пострадала более всех, он решил во что бы то ни стало восстановить и свой авторитет, и свои права на беглянку. Спешившись, командир охраны уверенным шагом приблизился к лазу и уже в следующее мгновение исчез в его темноте.
Все замерли в напряжении: вдруг Озерная ведьма заколдует отважного воина?
Неожиданно из лаза выскочил кролик и с перепугу метнулся прямо под копыта лошадей. Те громко заржали, испугавшись не меньше самого кролика. А стражники и вовсе обомлели от страха: неужто ведьма заколдовала-таки их командира?!
По счастью, аккурат в этот момент из лаза вышел, крепко держа за руку Эстер, Детборг, живой и невредимый. Девушка шла молча и не сопротивляясь, явно покорившись судьбе.
Наместник облегченно вздохнул, в очередной раз мысленно возблагодарив Логоса.
– Девочка моя! – взволнованно воскликнул он, но продолжить не смог: горло перехватил спазм, из глаз сами собой хлынули слезы.
Воины, прекрасно понимая, что происходит сейчас в душе наместника, потупили взоры, сделав вид, что не замечают сиюминутного проявления слабости повелителя.
Сегноций меж тем безмолвно протянул руки к дочери. Эстер покорно подошла и опустилась перед паланкином отца на колени.
– Как ты могла?.. – выдавил из себя укоризненно Марк Левий, но тотчас потянулся к дочери и крепко обнял ее.
Девушка послушно прильнула к отцу, однако вскоре отстранилась и сказала:
– Отец, прошу вас, не причиняйте вреда Лауренции! – Заметив недоумение в его глазах, пояснила: – Лауренция – Озерная ведьма. Она приютила меня и была ко мне очень добра.
– Хорошо, дочь моя. Но могу я хотя бы поговорить с ней?
– О чем?
– Говорят, она искусно владеет разными способами лечения, а придворный лекарь, увы, оказался бессилен перед моей болезнью. Детборг, яви-ка мне это чудо природы! – кивнул Сегноций в сторону лаза.
Детборг снова исчез в чреве холма и вскоре вышел на свет вместе с ведьмой.
Лауренция стояла перед наместником, гордо выпрямившись, в накинутом на домотканую рубаху меховом плаще из кроличьих шкурок, и в глазах ее читался дерзкий вызов. Всмотревшись в лицо женщины, Сегноций схватился за сердце, а потом снова тихо заплакал. Неожиданно по обветренным щекам Озерной ведьмы тоже заструились слезы. Эстер в недоумении переводила взор с отца на Лауренцию и обратно, совершенно не понимая, отчего незнакомые люди при виде друг друга внезапно растрогались до слез.
– Гортензия!.. Неужели это не сон?.. – с трудом вымолвил Сегноций.
* * *
Эстер обрела в Лауренции-Гортензии не только желанную мать, но и верную союзницу. Правда, женщина отказалась переселиться в Ахенский замок: сослалась на привычку жить в свободе и полном слиянии с природой. Она по-прежнему занималась сбором трав, коими лечила всю округу, однако отныне самым частым ее посетителем стал Марк Левий Сегноций. При любой удобной возможности он выбирался на озеро Быка сам, а в недолгих перерывах между визитами отправлял для Гортензии пищу, теплые вещи и необходимые в быту предметы обихода со слугой. Посему ее «дикое логово» приобрело постепенно цивилизованный вид, а вскоре возле облюбованного и обжитого ею холма и вовсе выросла добротная хижина.
Эстер тоже посещала мать очень часто, открывая ей во время задушевных разговоров все свои сердечные тайны. В отношении Теодориха Гортензия горячо поддерживала чувства дочери, ибо искренне считала, что из них получится замечательная супружеская пара. В один из визитов Сегноция она даже осторожно намекнула ему на это, но наместник и сам давно уже пришел к аналогичному выводу. Потому и приказал во что бы то ни стало разыскать бастарда, дабы вернуть его в Ахен. Гонцы обследовали Ахенский домен до самых окраин, но Теодориха и след простыл.