— Тот лучник? — спросил Улэф.
— Может быть, и он тоже, но это не все. Лучник и люди, работавшие на него — это, видимо, все штучки Мартэла. Однако, возможно, эта опасность нам уже не угрожает. Мне известно наверняка, что того человека, которого Мартэл поставил руководить всем этим, убили.
— И кто это был? — спросил Тиниен.
— Это не столь важно, — отмахнулся Спархок, верный данному Перрейну слову. — Мартэл всегда умел заставлять людей делать то, что угодно ему. Это одна из причин, почему мы не поехали со всей армией. От нас не было бы никакого толка, если бы большую часть времени мы занимались тем, что защищали наши тылы от тех, кому обычно доверяем.
— Кто за тобой следит, если не этот лучнику? — настаивал Улэф.
И тут Спархок поведал им о тени, которая вот уже несколько месяцев преследовала его.
— Думаешь, это Азеш? — спросил его Тиниен.
— Похоже, что так, — задумчиво проговорил Спархок.
— А как Азеш мог узнать, где пещера Гверига? — спросил его сэр Бевьер. — Ведь, насколько я понял, эта тень следует за тобой от самой пещеры?
— Да. Просто перед тем, как Спархок убил его, Гвериг занимался тем, что говорил Азешу разные гадости и сулил ужасные мучения.
— А можно полюбопытствовать, какие именно? — с интересом спросил Улэф.
— Гвериг пообещал Азешу, что испечет его на костре и съест, — коротко ответил Кьюрик.
— Это довольно смело — даже для тролля, — заметил Стрейджен.
— Не уверен, — возразил Улэф, — думаю, Гвериг в его пещере был в полной безопасности — во всяком случае от Азеша. Хотя от Спархока, как оказалось, ему нечем было защититься.
— Объяснили бы что ли поподробнее, — попросил Тиниен. — Вам, талесийцам, наверное все известно о троллях.
— Да нет, это не так, — отозвался Стрейджен. — Мы просто знаем о троллях чуть больше других эленийцев. — Он рассмеялся. — Когда наши предки впервые пришли в Талесию, шла война между Младшими Богами стириков и Троллями-Богами. Тролли-Боги очень скоро поняли, что их превосходят, и плохо бы им пришлось, но они каким-то образом ухитрились скрыться. Легенды говорят, что к этому были причастны Гвериг, Беллиом и кольца, и именно Беллиом защитил Троллей-Богов от Младших Богов Стирикума. — Он взглянул на Улэфа. — Ты это хотел сказать? — спросил он.
Улэф кивнул.
— Да, — сказал он. — Соединив Беллиом и Троллей-Богов, Гвериг получил такую силу, которая даже Азеша заставит остерегаться. Поэтому Гвериг и угрожал ему без боязни.
— А сколько всего Троллей-Богов? — спросил Келтэн.
— Пять, да, Улэф? — ответил Стрейджен.
— Верно, — кивнул тот. — Бог Еды, Бог убийства, Бог… — он запнулся и несколько смущенно посмотрел на Сефрению. — Э-э… назовем его Богом Плодородия. Потом Бог Льда, отвечающий, как я понимаю, за погоду, и Бог Огня. Вообще-то, тролли — ребята простые.
— Если Азешу было известно обо всем этом, и он охотился за Беллиомом, значит он тут же начал следить за Спархоком, как только Беллиом перекочевал в его руки, — сказал Тиниен. — И следил он за ним от самой пещеры Гверига.
— И явно с недружественными намерениями, — вставил свое слово Телэн.
— Он так уже делал и раньше. Послал Дэморка на поиски Спархока, а Ищейку натравил на нас в Лэморканде. Во всяком случае, он вполне предсказуем.
Бевьер вздохнул.
— Кажется, мы все-таки что-то упустили из вида, — проговорил он.
— Что? — спросил Келтэн.
— Не могу сказать точно, — признался Бевьер, — но чувствую, что-то очень важное.
С рассветом следующего утра они выехали из Кадаха и направились на восток, к Мотере. Небо оставалось затянутым серыми облаками. Унылая непогода да и вчерашний разговор настраивал всю компанию на мрачный лад, и они большей частью ехали молча. Около полудня Сефрения предложила устроить привал.
— В конце концов, дорогие мои, — твердо произнесла она, — мы же не похоронная процессия.
— Возможно, ты ошибаешься, — усмехнулся Келтэн. — Во всяком случае, не могу припомнить ничего ободряющего в нашем вчерашнем разговоре.
— Когда приходиться очень трудно, стоит верить и думать о лучшем, — покачала головой Сефрения. — Да, мы отправляемся навстречу серьезной опасности. Но давайте не будем предаваться мрачности и унынию. Когда люди заранее уверены в том, что потерпят поражение, они обычно это и получают.
— Твоя правда, — согласился Улэф. — Один из моих братьев-рыцарей в Хейде совершенно убежден в том, что все игральные кости в мире его просто ненавидят. И чтоб он хоть раз выиграл — в жизни не видел!
— Если бы он играл твоими костями, думаю, дела его пошли бы куда лучше, — хмыкнул Келтэн.
— Ты меня обижаешь, — с грустью проговорил Улэф.
— Интересно, достанет ли твоей обиды для того, чтобы ты решился выбросить свои кости?
— Пожалуй нет. Но все-таки нам действительно не помешает поболтать о чем-нибудь веселом.
— Может, стоит завернуть в ближайшую придорожную таверну, выпить чуток? — с надеждой предложил Келтэн.
— Нет, — покачал головой Улэф. — Я выяснил, что эль еще ухудшает плохое настроение. Часа через четыре все мы будем собирать слезы в наши шлемы.
— Можно попеть гимны, — с живостью предложил Бевьер.
Келтэн и Тиниен обменялись взглядами и дружно вздохнули.
— Я вам рассказывал, как Каммории в меня влюбилась одна знатная дама? — начал Тиниен.
— Нет, — быстро отозвался Келтэн.
— Ну, как сейчас помню… — продолжил Тиниен и рассказал им длинную и смешную, правда немного сомнительную историю любовного приключения, по видимости выдуманную от начала и до конца. Улэф подхватил и поведал всем о незадачливом генидианском рыцаре, который пленил сердце одной людоедской красотки. Когда он описывал пение объятой любовью «дамы», все просто покатывались со смеху. Эти истории, щедро приправленные юмором, подействовали на всех лучше любого лекарства, и настроение их было вечером куда лучше, чем когда они останавливались на привал.