Они спустились с горы и въехали в Элбак. Улицы были не мощеными, и слякоть и снег хлюпали под копытами лошадей. Снег еще не превратился в сплошную грязь и это ясно показывало, что в городе никого не было. Единственная слабая струйка дыма поднималась из трубы низенького полуразвалившегося домика, больше напоминавшего сарай и выходившего на то, что, видимо, было городской площадью. Улэф втянул носом воздух.
— Судя по запаху, трактир, — сказал он.
Они спешились и вошли внутрь. Комната была длинной и низкой, с прокопченными балками и разбросанной по полу грязной соломой. В этой полутемной комнате, в которой совсем не было окон, было холодно, сыро и плохо пахло, а единственный свет исходил от маленького огня, разведенного в очаге в самом дальнем ее конце. Горбун в лохмотьях ломал скамейку, чтобы подбросить дров в огонь.
— Кто здесь? — закричал он, когда они вошли.
— Мы путешествуем, — ответила по-стирикски Сефрения странно недобрым тоном. — Мы ищем ночлег.
— Здесь не ищите, — проревел горбун. — Это мой дом! — Он бросил обломки скамейки в огонь, натянул на плечи засаленное одеяло и снова сел поближе к огню, подтянув к себе бочонок с элем.
— Мы с радостью переночуем и в другом месте, — сказала ему Сефрения. — Но нам нужно кое-что разузнать.
— Пойдите спросить кого-нибудь еще. — Горбун оглянулся и взглянул на стирикскую волшебницу. И тут все заметили, что глаза его смотрели в разные стороны и взгляд был как у полуслепого.
Сефрения прошла по крытому соломой полу и посмотрела прямо в лицо наглого горбуна.
— Похоже, ты один в этом городе, — сказала она ему.
— Да, — угрюмо признался он. — Все остальные отправились подыхать в Лэморканд. Я тоже здесь подохну, но мне хоть не придется так долго тащиться к месту смерти. А теперь убирайтесь.
Тогда Сефрения вытянула вперед руку и повернула ладонью вверх перед небритым лицом горбуна. Голова змеи поднялась с ладони, ее язык дрожал. Полуслепой земохец щурился, поворачивая туда-сюда голову, силясь разглядеть, что она ему показывала. Потом он издал крик страха, приподнялся на стуле и упал назад, разлив эль.
— Позволяю тебя приветствовать меня, — безжалостно произнесла Сефрения.
— Я не знал кто вы, Жрица, — пролепетал горбун. — Прошу вас, простите меня.
— Посмотрим. А теперь отвечай мне, есть ли кто-нибудь еще в городе. И не вздумай хитрить.
— Никого, Жрица, только я — но я слишком изувечен, чтобы ехать, и почти ничего не вижу. Они бросили меня.
— Мы ищем наших спутников. Они должны были проезжать здесь раньше нас: четверо мужчин и женщина. У одного из них белые волосы, а другой очень смахивает на обезьяну. Ты видел их?
— Пожалуйста, не убивайте меня.
— Тогда говори.
— Несколько человек проезжали здесь вчера. Это могут быть те, кого вы ищете. Я не смог разглядеть их лица. Однако я слышал их разговор. Они сказали, что отправляются в Эйк, а оттуда — в столицу. Они украли лодку Тассалка. — Горбун сел на пол, обхватил себя руками и начал раскачиваться взад-вперед, рыдая и воя.
— Он сумасшедший, — тихо сказал Тиниен Спархоку.
— Да, — печально согласился Спархок.
— Все ушли, — завывая пел горбун. — Все ушли умирать за Азеша. Убейте эленийцев и умрите. Азеш любит смерть. Все умрите… Все умрите… Все умрите за Азеша.
— Мы возьмем лодку, — прервала его причитания Сефрения.
— Берите, берите… Никто не вернется. Все погибнут, и их пожрет Азеш.
Сефрения повернулась спиной к горбуну и вернулась туда, где стояли остальные.
— Мы уезжаем, — произнесла она тоном, не терпящим возражения.
— Что с ним будет? — тихо спросил ее Телэн. — Он же тут один и почти слепой.
— Он умрет, — резко ответила она.
— В одиночестве? — голос Телэна дрожал.
— Все умирают в одиночестве, Телэн, — ответила Сефрения и вывела мальчика из вонючей комнаты.
Однако выйдя из дома матушка не выдержала и разрыдалась.
Спархок подошел к седельным сумкам, вынул карту и, вздохнув, стал разглядывать ее.
— Зачем Мартэлу ехать в Эйк? — пробормотал он. — Это же огромный крюк.
— Из Эйка тоже есть дорога в Земох, — сказал Тиниен, показывая на карту. — Мартэл наверняка боится, что мы его настигнем, вот и пытается исхитрится, чтобы уйти от нас. Ведь его лошади наверняка уже падают с ног.
— Может быть, — согласился Спархок. — Да Мартэл никогда и не любил ездить через страну.
— Мы отправимся тем же путем?
— Нет. Мартэл мало что смыслит в лодках, так что он пробарахтается тут несколько дней. Кьюрик бывалый моряк и он отлично справится с перевозкой нас на тот берег, а там путь до столицы займет у нас дня три. Мы можем успеть прибыть в Земох раньше Мартэла.
— Кьюрик, — позвал он. — Пойдем, отыщем подходящую лодку.
Спархок опирался о борт большой просмоленной шаланды, которую выбрал Кьюрик. Ветер дул на восток, и их судно быстро неслось по волнам залива. Спархок полез под одежду и достал письмо Эланы.
«Любимый, — писала она. — Если все шло хорошо, ты должен быть уже совсем близко от границы Земоха. А я должна верить, что у тебя все хорошо, иначе сойду с ума. Ты и твои спутники победят, милый Спархок. Я знаю это так же точно, как если бы сам Господь Бог сказал мне об этом. Нам было предначертано полюбить друг друга и пожениться. У нас в этом не было выбора, хотя я, конечно, не выбрала бы никого другого. Судьба предопределила твою встречу со мной, так же как и встречу с твоими друзьями и верными спутниками. Кто в целом мире лучше подходит для того, чтобы разделить с тобой то нелегкое бремя, что ты взвалил себе на плечи, как не эти прекрасные люди? Келтэн и Кьюрик, Тиниен и Улэф, Бевьер и милый Берит, такой юный и такой храбрый, все они присоединились из любви и во имя общей цели. Ты не можешь потерпеть поражение, мой любимый, только не с такими друзьями. Торопись, мой рыцарь и муж. Веди своих непобедимых спутников в логово нашего старого врага и вызови на бой. Пусть дрожит Азеш, потому что идет рыцарь Спархок с Беллиомом в руке и все силы Ада не остановят его. Торопись, любимый, и знай, что твое оружие — не только Беллиом, но и моя любовь.
Я люблю тебя. Элана».