— Я тоже.
Он оценил ее честность и в знак благодарности поцеловал губы, скулы, маленькую родинку на щеке.
— Я одобряю твой окончательный выбор, — пробормотал он и двинулся к уху.
— Мой окончательный выбор?
— В одежде. — Он забрал ее юбку в руку и медленно потянул вверх. — Ты упомянула, что меняла одежду раз десять.
— Близко к правде. Обычно я не размышляю над тем, что надеть.
— Это ничего. — Он подцепил лямку бюстгальтера пальцем, позволил ей соскользнуть с руки, затем прижался ртом к ее плечу, обвил руками бедра. — Подходит.
— Предлагаешь поиграть в консультанта по моему гардеробу? — Свой вопрос она закончила уже шепотом, когда он слегка прикусил кожу на плече.
— Да. — Апекс продолжал мять юбку. — Я буду выбирать для тебя такую одежду, которую нужно долго снимать.
Удачная идея, решил Алекс, ему было приятно осознавать, что он держит эмоции под контролем. Он решил вознаградить себя тем, что коснулся обнаженной кожи ее ягодиц.
Его пальцы скручивали ткань, воздух задержался в груди, затем сквозь стиснутые зубы вырвался с тихим свистом.
— Стринги, — выдохнул он.
— Как консультант ты бы выбрал именно этот фасон?
В ответ он крепче прижал ее к себе, погладил теплую, мягкую кожу. Во время поцелуя мозг очистился от тумана, и он повел девушку в спальню.
Пришлось повозиться с застежкой на юбке, но, когда она упала на пол, он достаточно долго любовался длинными стройными ногами бегуньи, представляя себе их хватку и силу.
Затем она приступила к пытке с брюками, раз — пуговица, два — молния. Их глаза встретились, обменялись сообщениями. Вздохи участились, руки заработали быстрее, они избавились от остатков одежды и бросились в кровать.
Она оказалась сверху, как ему виделось в мечтах. Вытянутая, сильная, совершенная — длинные ноги, упругие груди. Впрочем, его завораживала не взаимная тяга их тел, не дразнящая нагота, а взгляд. Доверие во взгляде женщины, которым она одаривает мужчину, впуская в свое тело. На секунду он испугался, что может переиграть, по она наклонилась и поцеловала его, рассеяв все сомнения. Алекс погрузил руки в золотистые волосы и прижался к ласковому рту. Страсть заглатывала целиком, не оставляя шанса на здравомыслие. От желания обладать любимой самым прекрасным и самым древним способом без средств защиты мутился рассудок. Он перекатил ее на спину.
— Я хочу забыть обо всем, — прохрипел он. — Забыть о контрацепции.
Его слова словно повисли в воздухе на несколько минут, смысл сказанного медленно доходил до Зары. Ее глаза расширились, в них мелькнуло смятение. Ему не следовало признаваться в своих примитивных инстинктах. Он потянулся к столику у кровати. Пообещав только ужин, он приготовился основательно.
— Я не могу поверить, что забыла. — В голосе звенел испуг, Алекс обернулся, и его сердце сжалось — женское лицо исказилось от страха.
— Эй, все в порядке.
— Нет! Моя мама учила меня бдительности. Я всегда пользуюсь средствами защиты. Всегда.
Алекс вернулся к девушке, прижался губами к морщинке между бровей.
— Я не забыл, извини, что испугал тебя. Я всегда сумею защитить тебя, милая.
Что-то блеснуло в золотистых глазах. Сомнение? Скептицизм? Он поморщился.
— Не доверяешь. Если…
— Дело не в тебе, — быстро вставила она. Взгляд оставался серьезным. — Или в тебе. Ведь ты заставил меня забыть о здравом смысле. — Зара дотронулась до его рта. — Забыть… все.
Наслаждаясь ее лаской, Алекс закрыл глаза на секунду, две, затем захватил пальцы ртом.
— Ты опасный, — выдохнула она.
— Ты, должно быть, спутала меня с кем-то другим. Я надежный, стабильный, верный.
— Ты говоришь о себе?
— Да.
Ее пальцы гладили и дразнили.
— Я дам тебе безопасность, но всегда буду будоражить.
— Верю, ты надежный, тебе можно доверять. — Зара погладила уже отросшую щетину на подбородке. — Ты сильный, немного жесткий, опасный и прекрасный.
Последнее слово она произнесла уже шепотом.
— Это ты прекрасная.
— О нет, моя сестра, не я…
— У тебя есть сестра?
— Наполовину. — В ее глазах снова появилась тревога. — Можем мы не говорить о семье? Можем мы вообще не разговаривать? — Она мягко сжала пальцы, и в тот момент Алекс понятия не имел, о чем можно говорить, лишь молить о милосердии. Позже он задаст свои вопросы и вырвет ответы из этого сладкого рта. Он узнает то, что делало ее сильной, волнующей и искушающей.
А сейчас есть он и она со своими безумно красивыми ногами, доводящими его до исступления. Но ему нужно быть сильным, надежным, стабильным — тем мужчиной, которого он сам создал.
— Восхитительные, — прошептал он.
Медленно он отклонился назад, и девушка скрестила свои длинные ноги у него за спиной и гладила его по лицу. Он ощущал ее вкус у себя на языке. Алекс покрывал поцелуями ее горло, прятал лицо по впадинке, прикусывал мочку уха. Ее руки перебирали его волосы, опускались на широкие плечи, бежали вдоль мускулов спины, обвивали руки. И все это сопровождалось вздохами, причитаниями и криками удовольствия.
— Отпусти себя, — бормотала она слегка осипшим голосом. — Сейчас, Алекс, пожалуйста.
Он больше не мог сопротивляться, задвигался быстрее, сильными толчками. Неистово. И мир стерся, потерял краски, осталось лишь удовлетворение, медом разлившееся по телу, — вечное познание женщины.
Он знал, что ему нужно подняться и избавиться от презерватива. Даже сейчас, на грани помешательства от счастья, он знал, что должен защитить ее. Алекс на секунду прижался носом к высокой шее и вдохнул чистый, естественный запах.
— Миндаль.
Он понял лишь одно — все разбитые до того отношения, все разорванные связи происходили оттого, что он не встретил ту, свою, единственную.
Утром, стоя напротив зеркала в ванной, Зара вспомнила это слово.
Миндаль.
Она недоверчиво покачала головой. О чем это он? Вот привязалось слово! Мозг выбрал его из тысячи других, чтобы оно стало кодом к воспоминанию об этой ночи. Девушка подняла руки, дотронулась до шеи, до груди. Вздрогнула.
Прагматик внутри нее знал, что надо делать — одеться и, прежде чем он проснется, сбежать. Голос сердца предупреждал, что это сделать нелегко.
Алекс Карлайл занимался любовью так же, как делал все в своей жизни, — медленно и основательно, и он не остановится, пока не привяжет ее к себе телом и душой. Он оказался очень опасным мужчиной, заставившим ее поверить в свою красоту.
Качая головой, девушка обернулась к зеркалу.