— Не беспокойся, я справлюсь без твоей помощи.
— Ну, конечно, как всегда — полная независимость.
Это замечание задело девушку. Когда ее мать умерла и отец, снова женившись, уехал в другую страну, ей пришлось научиться справляться со всем самой. Какое-то время оставалась надежда на духовную связь с Роландом, но и эта надежда была отнята у нее.
— Я привыкла к самостоятельности, — сказала Эллис и, подняв бокал, заставила себя сосредоточиться. Богатый, выдержанный букет. Она отхлебнула. Сливки и жженый сахар. — Ммм… просто чудо. Можешь сам попробовать.
— Я попробую, — его голос прозвучал как-то странно.
Она снова подняла бокал и чуть отпила из него. А потом…
Сердце Эллис подпрыгнуло, когда губы Джошуа прижались к ее губам.
Его язык проник к ней в рот, вбирая в себя вкус вина. Желание горячей волной прошло по ее телу. С повязкой на глазах легко было представить, что эта страсть принадлежала не ей, Эллис Блейк, а какому-то лишенному сознания незрячему существу.
Но сейчас все это не беспокоило девушку. Джошуа. Он приподнял ее, и в следующий момент она оказалась у него на коленях.
— А как же дегустация? — пробормотала Эллис, пытаясь обратить все в шутку.
Он сделал движение, и холодное стекло коснулось ее губ.
— Отведай.
Эллис отпила. И тут же его язык скользнул по ее губам, раздвигая их, проникая к ней в рот в погоне за сладкой добычей.
Боже.
Когда Джошуа поднял голову, она судорожно вдохнула и попыталась собраться с мыслями. Это оказалось непросто.
— Похоже на вино, которое было самым первым. Ты, должно быть, перепутал бутылки.!
Какой-то низкий звук вырвался из его горла.
— Не думаю… но какое это имеет значение.
Поцелуй был долгим. Его рука легла ей на грудь, и намерение Эллис сохранять между ними дистанцию растаяло как сон. Она прогнулась, всем своим телом отвечая на его прикосновение.
Почему из всех мужчин только к нему она ощущает это неподвластное контролю влечение? Почему ее так никогда не тянуло к кому-нибудь другому? К тому, кто уважал бы ее и восхищался ею?
Пальцы Джошуа пробежали по пуговицам ее блузки. Эллис в ожидании прикусила губу. Когда его рука коснулась груди, острая вспышка желания пронзила тело девушки.
С губ Эллис сорвался тихий стон. Белый шелк соскользнул с ее глаз. От яркого света она зажмурилась.
Джошуа наклонил голову.
Прошла вечность, прежде чем его губы оторвались от ее груди. Эллис вскрикнула, когда он поднял ее на руки. После его колен стол показался ужасно жестким.
Холодок предчувствия пробежал у нее по спине.
— Ты так и не сказал мне, что сам думаешь о вине, — сделала она последнюю попытку.
— Я забыл его вкус. Мне надо освежить свою память. — Он наклонился над ней.
Она неловко рассмеялась:
— Вряд ли у меня до сих пор остался его вкус.
Джошуа взял бокал с остатками вина, поднес к ее груди и слегка наклонил. Соски Эллис напряглись и превратились в острые пики, почти такие же темные, как капли вина между ними.
Широко открытыми глазами она смотрела, как его губы двигались по ее коже, собирая растекшуюся влагу, посылая по телу волны удовольствия.
Что он такое делал с ней? Она не узнавала сама себя. Ее и раньше любили, но ни одному мужчине не удавалось освободить тот первобытный инстинкт, что рвался сейчас из ее глубины.
Кем, черт возьми, она стала?
Джошуа расстегнул последние пуговички на ее блузке. Через мгновение на пол упала его рубашка. Как сквозь сон она смотрела на мощный обнаженный торс с выразительным рельефом мышц.
Вряд ли Джошуа мог догадаться, насколько это неистовое желание было новым для нее. Или мог? Она поежилась, смутившись от мысли, что вдруг узнает, как далеко ему удалось продвинуться за ее защитный рубеж.
Джинсы были отброшены, длинные мускулистые ноги скользнули по ногам Эллис. Тело его было тяжелым и теплым. Он провел рукой по ее лицу, заглянул ей в глаза и медленным, уверенным движением вошел в нее.
Прикусив губу, Эллис чувствовала, как нарастает в ней напряжение, унося ее все выше и выше. И когда экстаз достиг своей верхней точки, дрожь прошла по ее телу сначала горячей, потом холодной волной. И в то же мгновение она услышала крик Джошуа.
Открыв глаза, Эллис встретилась с его горячим затуманенным взглядом. Невероятно, но девушка знала: он чувствовал сейчас то же, что и она.
Сидя на краю стола и все еще ощущая головокружение, Эллис встряхнула блузку и продела руку в рукав…
— Подожди. — Смочив слюной кончик белой тряпки, Джошуа аккуратно начал вытирать кожу на ее груди, куда попали капли вина.
— Не стоит, я бы сама могла…
На его губах появилась мягкая улыбка.
— Я знаю. Но мне просто захотелось это сделать.
Ощущение, что она падает в глубокую пропасть, ведущую в неизведанное, ошеломило ее. Эллис не сказала больше ни слова, пока он застегивал на ней лифчик и блузку. Его пальцы, похоже, дрожали гораздо меньше, чем ее.
Только тогда, когда он открыл тяжелую дверь погреба, Эллис поняла, что в любой момент сюда могли войти. Дрожь пробежала по ее телу. Она была по-настоящему испугана той силой страсти, которую он пробудил в ней. Как она могла позволить, чтобы такое случилось? Ей хотелось, чтобы Джошуа относился к ней серьезно, чтобы он уважал ее… Тупица!
Эллис оттолкнулась от стола и быстро пошла к двери.
— Спасибо, — услышала она за собой его голос. — Ты просто сразила меня наповал.
Она повернула голову и заметила румянец на его щеках. Джошуа вовсе не был так спокоен, как ей показалось. Похоже, он разделял ее чувства… чувства потрясения и неуверенности в себе.
— Последнее тестирование не стоит засчитывать. Я была… дезориентирована. — Девушка вспыхнула, когда он шагнул к ней. — Ты не жалеешь, что я отняла у тебя столько времени?
— Что за чушь! — От его нерешительности не осталось и следа. — Время было потрачено не зря.
Эллис замерла, поставив ногу на ступеньку лестницы.
Время было потрачено не зря. Значит, это не было неожиданной вспышкой страсти. Она резко повернулась к нему.
— Ты все это спланировал заранее? — слова вырвались у нее прежде, чем она успела остановить себя.
Какую-то долю секунды он выглядел растерянным, потом улыбнулся, снова превратившись в привычного, уверенного в себе, Джошуа Саксона.
— Ты специально намеревался соблазнить меня! — выкрикнула Эллис. Он использовал то влечение, которое они испытывали друг к другу, с вполне определенной целью — отвлечь ее от статьи, не дать ей возможности выяснить, имели ли под собой основание те подозрения, которые были высказаны на конкурсе. — Ты сознательно сорвал дегустацию!