— Цвет не темно-синий и никакого серебряного тиснения — значит, бала не будет, — притворно огорчилась она, пытаясь найти спасение в шутке.
Его темные глаза блеснули.
— Ты права. Бал уже прошел. Боюсь, тебе так и суждено остаться безбилетным зайцем. Но в следующем году — милости просим.
Эллис была немного разочарована… Увидев его в дверях, она подумала, что он пришел сказать, как ему понравилась ее статья… что он принимает ее извинения… и что хочет, чтобы она вернулась.
Пустые надежды.
Разорвав конверт, Эллис вытащила приглашение с фотографией дома, окруженного зелеными виноградниками. Она открыла его. Семья Саксонов приглашала ее присутствовать при посадке нового сорта винограда в честь Роланда, которая планировалась в следующий понедельник.
— Конечно, следовало бы предупредить тебя заранее, — произнес Джошуа. — Но в последние дни была ужасная суматоха. Мы хотели сделать это ровно через четыре недели после его смерти.
Проглотив разочарование, она подняла на него глаза.
— Я приеду.
Нелегко будет вернуться в Саксон-Фолли. А потом еще тяжелее покинуть его. Еще одно расставание с Джошуа разобьет ей сердце. Но из-за своего недоверия она лишила себя шансов на будущее с ним. Всю жизнь ее основным капиталом были такие ценности, как правда и справедливость.
Эллис думала, что все должно иметь под собой серьезное обоснование, но не знала, как быть с чувствами. Несмотря на то, что Джошуа был самым внимательным, самым ответственным человеком, которого она когда-либо встречала, Эллис сомневалась в нем. Она сделала ошибку, не поверив ему. И теперь эта ошибка будет мучить ее всю жизнь.
Она показала рукой на маленький диван возле окна.
— Не хотел бы присесть?
— Пожалуй. — Сняв пиджак, он перекинул его через подлокотник и сел.
— Тебе принести что-нибудь выпить?
— Нет. Посиди со мной.
Со стучащим сердцем Эллис прошла через комнату и села с ним рядом. И тут же теплый мужской запах словно окутал ее невидимым покрывалом. Она глубоко втянула в себя воздух. Этого ей тоже ужасно не хватало.
— Эллис… — начал Джошуа. — Я могу понять, как тебе хотелось встретиться с Роландом, узнать его. Мне жаль, что этого не случилось. И мне жаль, что я по ошибке принял тебя за его любовницу.
Она повернулась к нему лицом, прислонившись спиной к мягкому подлокотнику.
— Я не могла сказать тебе правду. Я дала обещание твоей матери.
— Да, знаю. — В темной глубине его глаз светилась нежность. — Это, наверно, было очень нелегко.
Она мысленно вернулась к тому времени, вспомнила, какое смущение тогда испытывала, какие чувства ее разрывали.
— Да, нелегко.
— Мои родители надеются, что ты сможешь простить их. Они чувствуют себя ужасно виноватыми.
— Конечно, я прощаю их. — В какой-то мере они все же пытались компенсировать то, что сделали. — Я благодарна твоей матери, что она дала мне возможность попрощаться с Роландом.
— Я никогда не смогу вернуть назад твоего брата. Но хочу разделить с тобой мою семью. Тебе всегда будут рады в Саксон-Фолли.
Его слова неожиданно тронули Эллис. Хотя это и означало, что в каждый ее визит сердце будет разрываться от того, что она будет видеть его, а потом снова уедет.
— Но, предупреждаю, если ты желаешь иметь брата, то можешь рассчитывать только на Хита.
Ее глаза распахнулись. Удары сердца перешли в барабанную дробь, гулко резонирующую в ушах.
— Потому что я хочу, чтобы у меня была жена.
— Что ты сказал?
— Что я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. — Его взгляд был прикован к ее лицу. — Мы создадим свою собственную семью. Согласна ли ты быть ее частью?
Ее глаза заблестели.
— О, Джошуа….
Он придвинулся к ней ближе и обнял за плечи. Так тепло было в его руках. Она чувствовала себя словно в коконе, сотканном из солнечных лучей. В привычном и безопасном месте, где она всегда будет дома.
— Не могу поверить, что ты все еще хочешь меня… После того, что было…
— Это не только желание. Я люблю тебя. Больше, чем ты думаешь.
Он склонился к ней, и дрожь пробежала по ее телу. Губы его были мягкими и нежными, они могли сказать ей даже больше, чем все его слова…
Она бы навсегда хотела оставить эти мгновения в своей памяти.
Наконец он поднял голову.
— Если честно, недоверие было не только с твоей стороны. Я неверно судил о твоих отношениях с Роландом. И только после того, как узнал тебя, я понял, что ошибся.
Она провела пальцем по его нижней губе.
— Спасибо, что ты поверил в лучшее во мне. Ведь сама я не могла сказать тебе правду.
— Это было непросто. Особенно учитывая мою давнюю неприязнь к «презренной бумагомарательнице» Эллис Блейк.
Она вздохнула.
— Мне хотелось бы, чтобы той статьи никогда не было. Но тогда я думала, что поступаю правильно — все факты, что у меня были, подтверждали это.
— Я знаю. И моя ссылка на нехватку времени только утвердила тебя в твоей правоте. — Его руки крепче прижали ее к себе. — Впрочем, я все равно не мог бы сказать, что сделал Томми, — это была не моя история. Но я знал человека, который, возможно, сам бы тебе ее рассказал.
Эллис улыбнулась.
— Ты был таким надменным, но голос у тебя был самым чувственным из всех, которые я до тех пор слышала.
Он проворчал:
— С моей стороны это было ужасно глупо. Ты ведь представитель прессы. А я….
— Кстати, — вскинулась вдруг Эллис, прервав его, — что ты думаешь о ней?
Он удивленно поднял брови.
— О чем?
— О моей статье. Ты ее получил?
— Нет.
Она закатила глаза.
— Ох, уж эта почта. Я думала, ты поэтому и приехал.
Его пальцы коснулись ее подбородка.
— Я мог бы быть здесь и раньше, но ты говорила, что тебе нужно время.
— Ну да, чтобы закончить статью. Я послала тебе копию. Знаешь, какая это была уступка? — Она улыбнулась, вложив в эту улыбку всю свою любовь к нему. — Я раньше никому не посылала копию до выхода номера. Твой случай был особенный, я должна была извиниться перед тобой.
Но он и так приехал, не прочитав статью. Остатки напряжения отпустили ее.
Она выскользнула из его объятий и через минуту вернулась с тонкой подшивкой бумаг.
— Это тебе.
Джошуа усадил ее себе на колени. Положив подбородок ей на плечо, он быстро пролистал статью и чмокнул девушку в щеку.