Вопрос на миллион долларов! Ей не следовало стоять там открыв рот, пока он уходил, надо было сделать хоть что-то…
Шанталь не любила поддаваться самообману. Несмотря на все, что произошло недавно, и на то, что произошло семь лет назад, Куэйд нравился ей, она любила его, она хотела его. Возможно, ее чувства были как-то связаны с ее ранней подростковой влюбленностью, но в ее чувствах скрывалось и нечто более сложное.
Хотела ли она, чтобы он остался?
Да. Несомненно. Бесспорно. Без вопросов.
«Но, — Шанталь распрямила спину и подняла подбородок, — только если он признает, что она ему нравится». Только если она поверит, что действительно нравится ему. Гордость не позволяла ей поступить иначе.
Шанталь сделала глубокий вдох, но он застрял у нее в горле, и она закашляла. Ирония судьбы. После того, как она сослалась на фиктивную простуду — сначала Куэйду, затем Джулии, — похоже, она действительно может слечь.
Посмотрев на часы, Шанталь поняла, что до урока гольфа у нее меньше часа, и с ощущением неизбежности потянулась к телефонной трубке.
Через пять минут после начала обсуждения плана свадьбы и того, кто где стоит, прозорливая Джулия заметила, что с голосом Шанталь что-то не так.
— Ты в порядке? — спросила она. — Ты что-то хрипишь.
Боясь, что ее заботливая сестра стремглав бросится в город за куриным бульоном и бумажными носовыми платками, Шанталь решила не говорить ей о простуде, хотя с трудом сдерживала кашель.
— Не волнуйся, я в полном порядке, — соврала она. — И я собираюсь уходить, поговорим позже.
— Надеюсь, ты хорошо проведешь вре…
— У меня уроки гольфа.
Джулия вздохнула.
— Не самый плохой способ провести воскресный вечер.
Сдерживая кашель, Шанталь попрощалась и повесила трубку. Во время игры в гольф с Крейгом она действительно пыталась расслабиться. Тщетно. Да и вообще, сосредоточиться на гольфе оказалось невозможным.
Придя домой и чувствуя себя отвратительно, она погрузилась в ароматную ванну и долго лежала в ней. Она решила позволить себе еще одно редкое удовольствие — провести вечер наедине с собой.
Она надела свою любимую пижаму и мягкие тапочки, сняла с рычага телефонную трубку, поставила расслабляющую музыку и выбрала с книжной полки одну из тех книг, которые помогают погрузиться в иной мир.
Только она собиралась поуютней устроиться на подушках, как вспомнила, что не позаботилась о еде.
Мороженое? Поп-корн? Шоколад? Ее не устроил ни один вариант. Последнее время любимые лакомства перестали ее волновать. Куэйд оказался великолепным средством для снижения аппетита. Кто знает, если он будет околачиваться рядом достаточно долго, она сможет сбросить несколько лишних фунтов, которые набрала за зиму!
Когда зазвонил дверной звонок, Шанталь была где-то в Хемпшерских болотах, преследуемая таинственным незнакомцем с холодным взглядом охотника. На первом звонке она закрыла глаза. Когда в ее книжный мир ворвался второй звонок, она выругалась, кратко, но крепко.
Неизвестный визитер позвонил еще шесть раз, но она все еще надеялась проигнорировать его. Было уже больше восьми вечера, и это мог быть только член семьи. А так как родственники в Сиднее, значит, это Джулия. Ее нельзя мариновать на улице, хотя это и не значило, что она примет ее с распростертыми объятьями.
Шанталь вскочила с подушек слишком резво, пошатнулась и схватилась за каминную полку. «Голова кружится», — подумала она. И Куэйд тут был ни при чем. Она сделала еще с десяток шагов и еще раз задумалась, кто мог к ней прийти.
Сквозь длинные узкие панели, обрамляющие входную дверь, было трудно разглядеть, кто пришел. Но длинноногий, широкоплечий человек, стоящий за дверью, был явно не Джулией.
Шанталь задержала дыхание так, что почувствовала боль в легких. Она со свистом выдохнула и вдруг поняла, что остановилась в нескольких ярдах от двери. Для гостей она неподходяще одета, но Камерон Куэйд не из тех, кто легко отступает. Как будто прочитав ее мысли, он еще раз позвонил. Настойчивый.
Она точно дома. Если бы он хоть на миг прекратил трезвонить и шуршать бумажным пакетом, то услышал бы музыку, доносившуюся из-за этой толстой двери.
Так, может, ей пора открыть эту дверь?
Ведь он оставил дома уютный теплый камин, фильм с Клинтом Иствудом и полбутылки лучшего вина из погребов отца. После встревоженного звонка Джулии у него просто не оставалось выбора. Он еще не потерял совесть. Его мать сейчас явно обрадовалась бы.
Куэйд заметил за стеклянными панелями движение и замер.
— Я не вовремя? — спросил он, когда дверь открылась.
Первое, что он заметил, было неестественное выражение лица Шанталь, затем — сложенные на груди руки, а потом… розовая фланелевая пижама.
Да, она была одета в розовую фланелевую пижаму, на которой счастливые овечки бегали по холмам и долинам. И он не ошибся насчет музыки, она доносилась из гостиной, такая же романтичная, как мерцание огня, розовые щеки и взъерошенные кудри. Когда их взгляды опять встретились, он понял, что его мрачное настроение испарилось. Просто оттого, что он посмотрел на нее.
— Ты жива, — сказал он, продолжая хмуриться.
— Были сомнения?
— Твоя сестра позвонила мне. Она беспокоилась, так как твой телефон не отвечал.
— Это потому, что я не хотела, чтобы мне мешали.
Куэйд решил не обращать внимания на интонацию и прошел в дом.
— Спасибо. Если бы ты подержала меня за дверью чуть больше, то заморозила бы мои… лимоны.
Глаза у нее ярко блестели и глядели встревоженно, но, казалось, Шанталь была готова принять его.
— Ты принес лимоны?
— И ром. — Он поднял руку с бутылкой. — И еще я не забыл про твой диск.
— Спасибо. — Она немного расслабилась. — Джулия сказала тебе, что я простудилась?
— Да. Она хотела прийти сама, но Зейна вызвали на аварию.
— И он не разрешил ей одной вести ночью машину. — Шанталь вздохнула. — Он хорошо о ней заботится.
— Да, даже очень.
Шанталь кивнула, потом вздернула подбородок:
— Теперь можешь прочитать мне лекцию на тему «я же тебя предупреждал».
— Насчет игры в гольф под дождем? — Черт, он репетировал речь всю дорогу от дома, а теперь она все так повернула, что эффект пропал. — Ну да, я говорил тебе, — мягко сказал он. — Что ты хочешь, чтобы я со всем этим сделал?
У нее на ее губах заиграла улыбка.
— Раз ты купил все это, полагаю, ты знаешь, что с этим делать.
— Моя мать, помнится, готовила какое-то лимонное варево. Это все, что я знаю.
Шанталь широко раскрыла глаза.