Я всегда придерживалась мнения, что в человеке к старости обостряются основные черты его характера. Например, если в молодости и в зрелые годы человек был немного скуповат, но здравый смысл удерживал его в пределах разумного, можно не сомневаться, что после шестидесяти пяти это качество превратится в патологию. Человек, склонный к плаксивости, изведет всю семью своими жалобами и нытьем. А уж завистливые, вечно недовольные, сварливые жены к пенсии превращаются в настоящих фурий. Как образец, сидевший через проход от меня. Проводив на тот свет супруга, они начинают разъезжать в транспорте, посещать магазины и любые места скопления народа, лишь бы найти повод, чтобы выплеснуть клокочущую в них ядовитую злобность. Родственники, само собой, всячески избегают общения с подобными «милыми» бабушками, так что основной удар падает на их случайных жертв.

Когда мы после посадки покидали самолет, кто-то наступил мне на край сари, да так, что я чуть не ткнулась носом в пол. Разумеется, это была она! Когда я обернулась, старушка улыбнулась мне счастливой пакостной улыбкой, как бы говоря: «Ну что, получила?» Я уже приготовилась кинуться на нее, но Джамш, поставив меня на ноги, обратил к старушке свои ласковые очи и, взяв ее за локоток, промурлыкал: «Ничего, ничего, вы устали, наверное, в дороге? Пойдемте, я вас провожу. Вас встречают? Осторожно, порог!» Бабка настолько обалдела, что позволила довести себя до зала ожидания, а прощаясь с Джамшем, передавшим ее с рук на руки усталому мужчине лет пятидесяти, стоявшему с обреченным лицом у терминала, она кинулась ему на грудь со слезами: «Спасибо, сынок, счастья тебе, милый. Прости старуху и жене твоей передай – пусть не сердится!» И она виновато взглянула в мою сторону.

Я чуть нижнюю челюсть не вывихнула от удивления. Общение Джамша с этой бабушкой продолжалось минут пятнадцать, не больше.

Не меньший шок испытал ее родственник. Подойдя к старушке, чтобы взять ее сумку, он, видимо, по привычке, втянул голову в плечи и приготовился выслушать ее тираду о себе самом, о сервисе в самолете, о пилотах, болтанках и прочих прелестях путешествия. Но вместо этого старушка чмокнула его в щеку со словами: «Бабар, милый, спасибо, что встретил. Как Прем, Хема, дети? Ничего, я сама. У тебя усталый вид. Приедем, ты сразу ложись, тебе надо выспаться перед работой». Одурелый родственник пропустил переродившуюся даму вперед и обернулся к Джамшу.

– Вы ей что дали? Транквилизатор или гашиш? Может, поделитесь секретом? Это тетка моей жены. Она живет с нами, – шепотом поделился с Джамшем Бабар.

– Никаких секретов. Побольше любви и сочувствия, – ласковым голосом посоветовал ему мой спутник.

– Ага, так я и поверил! – хохотнул дядька. – Надо будет травку попробовать, – пробормотал он себе под нос, направившись к выходу. – Давно бы отравил ее, да эта гадина никак завещание не составит. Еще отдаст все имущество Брахману! – добавил он напоследок.

– Люди, люди! – покачал головой мой великий миротворец и потянул меня в гущу толпы.

Глава 23

– Давай поедим, а потом поспим где-нибудь. Когда наш рейс?

– Рано утром.

– Ну вот, купим билеты, поедим и поспим, да, поспим, – повторила я то же самое уже раз в пятый, потому что Джамш бессмысленно слонялся по аэропорту. А времени, между прочим, – час ночи! Вторая ночь без сна для моего не очень молодого организма оказалась слишком большим испытанием. – Ну, пошли в кафе, а? – ныла я, как маленький ребенок.

– Подожди, – в который раз повторил он, протискиваясь через группу сонных туристов из Японии.

– Ну, сколько можно? Давай хоть сядем, меня уже ноги не держат. Вон какие уютные кресла и свет такой мягкий, как раз выспимся!

– Я должен встретиться с человеком, который передаст нам документы, – почти беззвучным шепотом промолвил он.

– Паспорт? Мне? Класс! А этот куда девать?

– А этот уже уехал.

– Куда?!

– Понятия не имею. Я его в какой-то баул засунул, стоявший на багажной ленте.

– Умница! И когда твой приятель объявится?

– Он уже здесь.

– Так пойдем! Что мы, как ненормальные, взад-вперед по залу бродим? Вы где договорились встретиться?

– Подожди… Встреча через пятнадцать минут.

– Я ничего не понимаю! Если встреча через пятнадцать минут, почему мы уже битый час туда-сюда мотаемся? Могли бы поесть спокойно. Хотя бы посидеть. А если он уже здесь, то какого лешего нам еще пятнадцать минут по залу болтаться?

– Он здесь с момента нашей посадки. Проверяет, нет ли за нами хвоста.

– Целый час?

– На карту поставлены наши жизни. Ты забыла, что ты украла? Да за эти документы Сингх, – почти беззвучно выдохнул Джамш, – с нас кожу тоненькими ремешками с живых снимет, даже если вернет свои бумаги обратно!

Я скептически ухмыльнулась, потом посмотрела ему в глаза, и усмешка стекла с моего лица, как мыльная пена. С этой минуты я внутренним взором наблюдала лишь одну ужасную картину: как с меня сдирают тоненькие полосочки кожи, как кожуру с яблока, я ору диким голосом, а окровавленное мясо сочится сукровицей на оголившихся участках моего тела… Меня затошнило, голова закружилась. Меня заколотило в ознобе. Я почти в бессознательном состоянии переставляла ноги, крепко вцепившись в Джамша. Он был единственной преградой между мною и Кровавым Махараджей.

Наконец, мой спутник заметил, что со мной творится что-то не то.

– Успокойся. Пока что нас еще не нашли. И, даст бог, не найдут. Я просто страхуюсь. Все, заканчивай истерику – он погладил меня по голове, нажал на какую-то точку за ухом, и меня сразу перестало колошматить и окутало какой-то сонливой вялостью.

Вскоре мы остановились возле закрытого справочного окна, неподалеку от ресторана индийской кухни и от туалетов. Здесь постоянно толпился народ, подходя к стенду с информацией и к стойке местной авиакомпании, кажется, «Индиан Эйрвейс». Через пару минут подошел и спиной к нам остановился индиец в светлой рубашке, среднего телосложения. Лица его я, естественно, не разглядела. Он положил на край стойки папку и вытянул шею, пытаясь разглядеть верхние строчки на стенде, задел локтем папку, и она упала, по полу рассыпались конверты и бумаги. Джамш наклонился и помог мужику собрать его имущество. Тот кивнул и, отвернувшись, начал что-то записывать на каком-то буклете.

– За вами следят, – вдруг послышался его тихий голос. – Встречал того типа во время посадки. Вон тот, он стоит рядом с дамой в зеленом. Бородатый, неряшливый, в пестрой темной рубахе. Слева во рту – золотая фикса.

Я завертела головой, вернее, попробовала это сделать, но Джамш крепко прижал меня к своей груди, да так, что ни вздохнуть, ни охнуть я не могла.

– Стой смирно. Не вертись. Он с нас глаз не сводит, – прошипел мне в ухо новоявленный Штирлиц. Со стороны мы, наверное, смотрелись, как страстно прощавшаяся парочка.